В книгу вошли широко известные произведения В. А. Сухомлинского “Сердце отдаю детям”, “Рождение гражданина”, а также “Письма к сыну”. Названные произведения тематически связаны между собой и составляют своеобразную трилогию, в которой автор поднимает актуальные проблемы воспитания ребенка, подростка, юноши.
Предназначается для учителей, воспитателей общеобразовательных школ, работников народного образования, студентов и преподавателей педагогических вузов.
СТУПЕНИ ВЗРОСЛЕНИЯ
Сегодня, когда творчество В. А. Сухомлинского приобрело черты завершенного и логического целого, особенно отчетливо видно значение его книг “Сердце отдаю детям”, “Рождение гражданина”, “Письма к сыну”, подготовленных к изданию как своеобразная трилогия. Каждая из этих работ-отдельное, самостоятельное и законченное произведение. Представленные же как трилогия, они раскрывают комплекс проблем формирования марксистско-ленинского мировоззрения и коммунистического воспитания подрастающего поколения. Написанные в последний период жизни Василия Александровича, эти книги принадлежат к главным, во многих отношениях программным его трудам и в своей совокупности дают четкое представление и о педагогической системе Сухомлинского, и о его личности как теоретика и педагога-практика.
У всех произведений, вошедших в трилогию, счастливая судьба: их сразу оценили как заметное явление педагогической мысли. Книга “Сердце отдаю детям” была первой в области педагогической пауки работой, отмеченной Государственной премией УССР (1974 г.), а дилогия “Сердце отдаю детям” и “Рождение гражданина” получила в 1973 г. первую премию Педагогического общества УССР.
Глубокая внутренняя связь произведений, вошедших в трилогию, позволяет нам понять, как Василий Александрович решал проблемы развития, формирования и воспитания, обучения и образования детей в единстве с потребностями нашего социалистического общества. Эти проблемы возникали как следствие практической деятельности Сухомлинского еще в 40-50-е годы, а в конце 60-х стали для него самостоятельным и специальным объектом анализа. Глубокое осмысление педагогической практики, актуальных задач школы, потребностей общественного развития приводит педагога к собственному пониманию процесса воспитания и его слагаемых. Сухомлинский выделяет три составные части воспитательного процесса: педагог – воспитанник – коллектив.
Василий Александрович предъявлял очень высокие требования к личности педагога как руководителя и организатора учебно-воспитательного процесса: “Мы должны быть для подростков примером богатства духовной жизни; лишь при этом условии мы имеем моральное право воспитывать” [с. 322] ‘. Высокие личностные качества воспитателя, его знания и жизненный опыт должны стать для детей непререкаемым авторитетом. Под авторитетом Василий Александрович понимал не возвышение, отгораживание от детей эрудицией, требованиями беспрекословного послушания, формальное и авторитарное управление ребенком, а доказывал, что без постоянного духовного общения учителя и ребенка, без взаимного проникновения в мир мыслей, чувств, переживаний друг друга немыслима эмоциональная культура как плоть и кровь культуры педагогической. “Важнейший источник воспитания чувств педагога -это многогранные эмоциональные отношения с детьми в дружном коллективе, где учитель не только наставник, но и друг, товарищ” [с. 22]. В книгах “Сердце отдаю детям”, “Рождение гражданина” и “Письма к сыну” проблема воспитанника занимает центральное место. Решая ее, Сухомлинский исходил из необходимости учитывать, с одной стороны, своеобразие развития каждой индивидуальности (характер, темперамент, ум, интересы, желания, эмоции и т. д.), а с другой те социально-общественные отношения, в которых происходит развитие ребенка (семья, улица, село, друзья, труд, т. е. его микросреда). Воспитанник в понимании Сухомлинского – это активный, самодеятельный индивид, который живет полнокровной и интересной жизнью. “Детство,- писал он,- важнейший период человеческой жизни, не подготовка к будущей жизни, а настоящая, яркая, самобытная, неповторимая жизнь” [с. 22]. Третья составная часть воспитательного процесса-коллектив – предстает в трилогии в своем непрерывном развитии. В “школе радости” педагог создает коллектив учащихся на основе сердечности, задушевности, отзывчивости и взаимопомощи, коллектив, объединенный одной целью, близкой и понятной каждому. В “Рождении гражданина” раскрываются принципы формирования коллектива подростков, рассматриваются главные направления его развития. Коллективизм вырастает в ведущий принцип идейно-политического, трудового и нравственного воспитания и в конечном итоге становится основой новых, коммунистических отношений. В. А. Сухомлинский утверждает, что “воспитывающая сила коллектива начинается с того, что есть в каждом отдельном человеке, какие духовные богатства имеет каждый человек, что он привносит в коллектив, что дает другим, что от него берут люди” [с. 395]. Выделив и обосновав важнейшие слагаемые учебно-воспитательного процесса, Сухомлинский, однако, не отводит им раз и навсегда установленного места: учитель – руководитель, коллектив – средство, воспитанник – объект. Логика взаимодействия этих трех компонентов динамична, по-настоящему диалектична, как и вся педагогическая система В. А. Сухомлинского. Учебно-воспитательный процесс происходит в школе. Мы видим, как Василий Александрович идет от необычной “школы под голубым небом”, школы природы и чувственного, эмоционально-конкретного восприятия мира к школе как социальному институту, который “нельзя представлять в искусственно созданной обстановке идеологической стерильности. Вокруг подростков кипит сложная и противоречивая жизнь: часто они оказываются на перекрестке идейных влияний. Нужно не укрывать от чужих идейных влияний, а сталкивать с ними, понуждать пытливую мысль к самостоятельному анализу жизненных явлений и ситуаций” [с. 391]. Проверкой эффективности воспитания и важной жизненной школой выступает вся наша социалистическая действительность. В. Л. Сухомлинский был сторонником ранней социализации ребенка, его раннего приобщения к нравственным и духовным ценностям социалистического общества: “Познание ребенком окружающего мира и самого себя не должно быть односторонним. Познавая мир и самих себя, дети обязаны по крупинке познавать свою ответственность за материальные и духовные ценности, созданные старшими поколениями” [с. 187-188],-писал педагог. На страницах трилогии раскрываются главные, по мнению Сухомлинского, условия воспитания: познание, эмоциональное восприятие, общение и деятельность – в их диалектической взаимосвязи. Самым плодотворным путем познания Василий Александрович считал путь от конкретного к абстрактному: “В младшем возрасте учитель для ребенка – открыватель мира вещей и явлений, а в отрочестве – открыватель мира идей” [с. 329]. Сухомлинский исследовал механизмы познания – мотивы, эмоции, стимулы – включил их в систему активного педагогического действия. Особенное значение в воспитании Василий Александрович придавал эмоциональным переживаниям. Он считал, что “эмоциональная насыщенность процесса обучения, особенно восприятия окружающего мира,- это требование, выдвигаемое законами развития детского мышления” [с. 47]. Педагог стремился тонко и продуманно организовать воспитательное воздействие, пробудить у воспитанника интерес к предмету или явлению через чувство удивления и изумления. “Для ребенка,писал Сухомлинский,- конечная цель овладения знаниями не может быть главным стимулом его умственных усилий, как у взрослого. Источник желания учиться в самом характере детского умственного труда, в эмоциональной окраске мысли, в интеллектуальных переживаниях. Если этот источник иссякает, никакими приемами не заставишь ребенка сидеть за книгой” [с. 65]. Еще в большей мере это касается процессов формирования духовного мира личности: “Эмоционально-эстетическая оценка идей, принципов как важнейший элемент идейного воспитания зависит от того, как глубоко способен человек переживать в связи с познанием окружающего мира такие чувства, как радость, восхищение, удивление, печаль, тревогу, стыд, гнев, возмущение, смущение, угрызения совести и пр.” [с. 420]. В работах “Сердце отдаю детям”, “Рождение гражданина” и “Письма к сыну” уделено много внимания сложному и многоплановому процессу общения как педагогической категории. В. А. Сухомлинский проанализировал все типы педагогически значимого общения, затронул многие аспекты содержания процесса общения ребенка с природой, с окружающим миром, с произведениями искусства, охарактеризовал принципы общения детей с педагогом, в коллективе и друг с другом, с представителями старшего поколения – дедушкой и бабушкой, отцом и матерью. “Тонкость чувств,- писал Василий Александрович,- воспитывается только в коллективе, только благодаря постоянному духовному общению с людьми…” [с. 512]. При этом идею педагогического общения он рассматривал в единстве с деятельностью, с практикой. В трилогии рассмотрены самые разнообразные виды педагогически значимой деятельности: познавательная, учебная, трудовая, творческая, нравственная, эмоциональная; показано их значение для формирования коллектива и личности. Сухомлинский характеризует деятельность воспитателя как педагогически организованный процесс, направленный на формирование у ребенка системы отношений к миру, к обществу и к себе. Для успешной реализации всех условий воспитания – активного познания, эмоционального переживания, общения и деятельности – В. А. Сухомлинский специально организовывал так называемые “эмоциональные ситуации” (которые трактует как педагогические). В своих работах он обосновывает это понятие и показывает его практическое применение. В “Рождении гражданина” говорится: “В воспитательной работе было много специально созданных, предусмотренных, “построенных” человеческих отношений, которые имели своей целью утвердить в душах воспитанников уважение к человеку как к высшей ценности, чтобы с детства человек был другом, товарищем, братом для другого человека” [с. 245]. В годы детства, считал Василий Александрович, это особенно действенно, ведь в 6-11 лет закладываются основы морально-нравственных качеств личности. В воспитании подростка эмоциональная ситуация сохраняет свое значение и приобретает черты самостоятельного детского творчества с ярко выраженной эмоциональной окраской. “Для эмоциональной ситуации,- отмечает педагог,характерна деятельность, которая выражается в душевных порывах,деятельность словно бы стихийная, никаким замыслом не побуждаемая: моральные ценности, приобретенные раньше, вступают в действие. Деятельность, которая не предусматривается заранее и не подготавливается, а возникает под влиянием обстоятельств, является одновременно и проявлением определенной эмоционально-моральной культуры – средством дальнейшего развития, углубления благородных человеческих страстей” [с. 436]. В “Рождении гражданина” Василий Александрович дает общую характеристику эмоциональных ситуаций и раскрывает методику воспитательной работы в четырех из предложенных им типов педагогических ситуаций. Цель всей педагогической деятельности Сухомлинский, в соответствии с марксистско-ленинскими положениями, видит в воспитании всесторонне развитой гармонической личности, в расцвете всех ее сторон, полном в той мере, в какой уровень развития производительных сил, общественных отношений и воспитания делает это возможным. В трилогии эта цель конкретизируется с учетом специфических особенностей каждого возраста.
Цель начальной школы – “научить детей учиться”, сформировать чувства любви к социалистической Родине, своему народу, Коммунистической партии, ненависти к ее врагам, помочь детям осознать свои творческие силы и способности, потому что “в этом осознании-самая сущность формирования личности” [с. 216]. В. А. Сухомлинский считал важным как можно раньше ознакомить детей с морально-нравственными основами нашего общества, сформировать положительное к ним отношение, вызвать обостренный интерес к понятиям добра и зла, организуя воспитательный процесс так, чтобы участие, искренность, сопереживание, сочувствие, человечность проявлялись в деятельности. Когда школьник вступает в пору отрочества, школа, воспитатель, общество, сохраняя и развивая то, что заложено в детстве, формируют гражданина, для которого “моральные, политические идеи … превращаются в нормы и правила поведения. Этот процесс возможен только при многогранной духовной деятельно-с т и, без которой нет устремления к идеалу, нет живой человеческой личности” [с. 384]. Теперь в центре внимания педагога – вопросы формирования коммунистической идейности, гражданственности, марксистско-ленинского мировоззрения, чувства общественного долга, воспитания культуры чувств, трудолюбия, ответственности перед коллективом и своей совестью, развития способности к самооценке, самовоспитанию, уважения к человеческой личности, сохранения богатства каждой индивидуальности. Вступив в жизнь, каждый юноша и каждая девушка на деле должны применять полученные знания, занять активную жизненную позицию, бороться со злом, неправдой, предательством. “Идейность без человеческой страсти,- пишет Василий Александрович,- превращается в ханжество. Есть у наев обществе много “борцов за правду”, “искателей истины”, которые не прочь “разоблачить” зло, а борется с ним пусть милиция. Эти демагоги, пустозвоны приносят много вреда. Задача заключается не в том, чтобы увидеть зло и во всеуслышание сказать о нем, а в том, чтобы преодолеть зло. Иногда надо не говорить, а действовать без разговоров” [с. 495]. Все эти гуманистические положения, развитые Сухомлинским, рассматриваются советской педагогической наукой как новый шаг в решении актуальных проблем воспитания. Василий Александрович создавал свои произведения в жанре педагогической публицистики, внеся в работы богатый педагогический опыт свой и своих коллег, правдивые жизненные ситуации, индивидуализированные образы, элементы фольклора. Показательна в этом отношении книга “Сердце отдаю детям”. Впервые вышедшая в 1969 г., она сразу приобрела широкую популярность, выдержала 46 изданий на 23 языках мира, в том числе на английском, французском, немецком, японском, китайском. Своей популярностью она обязана и манере изложения, и поднятой проблематике. “Школа под голубым небом”, описанная в книге,- это своеобразная творческая лаборатория, в которой идет сложный процесс физической закалки, умственного развития, духовного становления, эмоционально-эстетического роста, трудового приобщения, идейного пробуждения детей. Главными средствами педагогического воздействия здесь выступает природа, язык, творчество, труд: “…Ребенок по своей природе – пытливый исследователь, открыватель мира. Так пусть перед ним открывается чудесный мир в живых красках, ярких и трепетных звуках, в сказке и игре, в собственном творчестве, в красоте, воодушевляющей его сердце, в стремлении делать добро людям” [с. 35-36],- писал Сухомлинский. Язык, слово Василий Александрович трактовал очень широко (это и слово учителя, и книга, и язык природы, и язык музыки, живописи) и придавал им очень большое значение. Слова призваны пробудить пытливую мысль ребенка, способствовать выявлению его творческой индивидуальности; дети должны понять нерасторжимую связь языка с Родиной, культурными традициями народа. В начальной школе слово объединяет в себе мысль и фантазию, ведь для детей этого возраста сказка, выдумка, игра – слагаемые духовного мира. “Сказка,-подчеркивал педагог,-это, образно говоря, свежий ветер, раздувающий огонек детской мысли и речи” [с. 36]. В книге “Сердце отдаю детям” широко представлено детское творчество как средство и результат воспитания. Создание сказок, тонкие наблюдения над природой, умение передать ощущение своей неразрывной связи с окружающим миром – в этом Василий Александрович видел слияние творческою восприятия с анализом, с размышлением, с нравственным, гражданским содержанием. “Надо пойти с детьми к живому источнику мысли и слова, добиться того, чтобы представление о предмете, явлении окружающего мира вошло через слово не только в их сознание, но и в душу и сердце. Эмоционально-эстетическая окраска слова, его тончайшие оттенки-вот в чем животворный источник детского творчества” [с. 177]. Большое место в книге “Сердце отдаю детям”, как и во всех работах В. А. Сухомлинского, занимают идеи трудового воспитания как важнейшего фактора развития личности. Последовательный марксист, он рассматривал труд как главное содержание и смысл жизни, считал воспитание потребности трудиться основной задачей всей системы коммунистического воспитания, оценивал труд как результат сложных и нелегких умственных и физических операций. “Труд становится великим воспитателем, когда он входит в духовную жизнь наших воспитанников,- утверждал он,- дает радость дружбы и товарищества, развивает пытливость и любознательность, рождает великую радость преодоления трудностей, открывает все новую и новую красоту в окружающем мире, пробуждает первое гражданское чувство – чувство созидателя материальных благ, без которых невозможна жизнь человека” [с. 202]. Диалектический подход к процессу воспитания позволил Сухомлинскому обосновать идею о необходимости сочетания различных средств и методов влияния на воспитанников: “… педагогический эффект каждого средства воздействия на личность зависит от того, насколько продуманы, целенаправленны, эффективны другие средства воздействия” [с. 207]. “Гармония педагогических воздействии” нашла свое отражение в своеобразных, подсказанных педагогу практикой и детьми формах организации учебно-воспитательной деятельности, в которой соединились воспитательные цели и их творческая, поэтическая трактовка. Это – праздник хлеба и праздник матери, праздник первого цветка и праздник жаворонка. Вторая книга трилогии – “Рождение гражданина” с момента выхода в свет (1970 г.) выдержала 25 изданий на 14 языках мира. Широкий и полный анализ проблем воспитания подростка с характеристикой противоречий и особенностей этого периода составляет основное ее содержание. В работе с подростками Василий Александрович применял ту же методику воспитательного воздействия, что и к детям 6-11 лет, но значительно обогатил ее, расширил и углубил новыми идеями. “Первый раз рождается живое существо, второй раз – гражданин, активная, мыслящая, действующая личность, которая видит не только окружающий мир, но и саму себя”,– утверждал Сухомлинский и, исходя из этого и из потребностей общества, строил воспитательную систему [с. 285]. . В. А. Сухомлинский утверждал, что при решении главных проблем воспитания подростков и формирования их научного мировоззрения необходимо учитывать психофизиологические особенности и противоречия этого возраста. Педагог видел, что правильное соотношение воспитательных воздействий с особенностями возраста – залог успеха. Поэтому он подробно раскрывает противоречия, свойственные отрочеству, и на этой основе строит свою педагогическую аргументацию, много внимания уделяет вопросам физического воспитания, психического развития, проблемам дружбы, товарищества, любви, придает особенно большое значение половому воспитанию и развитию эмоциональной сферы. Положение о единстве формирования марксистско-ленинского мировоззрения и становления духовного мира подростка дано в книге с научной и практической аргументацией. Василий Александрович раскрыл механизм умственного воспитания, который, по его мнению, состоит из следующих слагаемых: исследовательский подход к знанию на уроках и активное познание природы и труда; эмоциональное восприятие; практическое использование результатов познания. Конкретное воплощение такого подхода автор показал на примере уроков математики и труда. Формируя мировоззрение, учитель одновременно формирует и духовный мир подростка, потому что “мировоззрение человека – это личное его отношение к истинам, закономерностям, фактам, явлениям, правилам, обобщениям, идеям. Воспитание научно-материалистического мировоззрения является проникновением педагога в духовный мир воспитанника” [с. 324-325]. Педагог раскрывает весь сложный процесс формирования морально-нравственных качеств личности. Он ведет воспитанника через знакомство с элементарными нормами морали к пробуждению моральных чувств, а затем – к выработке моральных привычек и через упражнения в моральных поступках-к морально-нравственным убеждениям. В. А. Сухомлинский считал необходимым создать оптимальную систему педагогического воздействия на воспитанника, направленную на всемерное развитие его способностей и формирование основных духовных потребностей, которые в конечном итоге реализуются в творческом труде. “Только труд во всей его многогранности, направленный на познание, освоение мира, на самовыражение, самоутверждение личности в творчестве, только насыщение свободного времени трудом, обогащающим духовную жизнь, может дать человеку счастье” [с. 475]. Третья книга трилогии – “Письма к сыну” – впервые вышла в свет в 1977 г.; над ней Василий Александрович работал до последних дней своей жизни. Она построена в форме диалога воспитателя со своим взрослым воспитанником, уже покинувшим стены школы, и поэтому педагогические идеи и мысли Сухомлинского получают новое содержание с ярко выраженной политической и нравственно-этической окраской. Темы, над которыми размышляет педагог, актуальны и злободневны; в своей совокупности они представляют программу действенного гуманизма. Их условно можно подразделить на три группы: Родина, человек, труд. Василий Александрович .призывает молодежь видеть в труде на благо Родины смысл и содержание своей жизни, подчеркивает, что безопасность и процветание социалистической Отчизны зависят в конечном итоге от личного вклада каждого из нас. Воспитанию человека посвящена большая часть писем. В них Василий Александрович развивает свои мысли о коммунистической идейности, об общественном содержании деятельности, о призвании и духовности, рассматривает вопросы самовоспитания, любви, дружбы, красоты, идеала. Лейтмотивом всего произведения является мысль о том, что основное в жизни это труд, отношение к труду как к венцу и торжеству человеческой сущности: “И самое главное, на чем всегда будет; держаться человек-его ум, совесть, человеческая гордость-это то, что он всегда будет добывать хлеб в поте лица своего” [с. 490]. Сегодня многие идеи Василия Александровича, формы и методы обучения и воспитания детей, поднятые и развитые в трилогии, стали повседневной практикой. Хочется надеяться, что и это издание поможет читателям – учителям и родителям – посмотреть на ребенка сквозь мир идей Сухомлинского, увидеть новые грани, новые подходы в сложном, трудном и благородном деле формирования, обучения и воспитания детей, подростков, юношества.
О. Сухомлинская
СЕРДЦЕ ОТДАЮ ДЕТЯМ
Постановлением ЦК Компартии Украины. и Совета Министров Украинской ССР Сухомлинскому Василию Александровичу за книгу “Сердце отдаю детям” присуждена Государственная премия Украинской ССР в области науки и техники 1974 года.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Уважаемые читатели, коллеги – учителя, воспитатели, директора школ! Этот труд является итогом многолетней работы в школе-итогом раздумий, забот, тревог, волнении. Тридцать три года безвыездной работы в сельской школе были для меня большим, ни с чем не сравнимым счастьем. Я посвятил свою жизнь детям и после длительных раздумий назвал свой труд “Сердце отдаю детям”, полагая, что имею на это право. Хочется рассказать педагогам – и тем, кто трудится в школе сейчас, и тем, кто придет в школу после нас,- о большом периоде своей жизни – периоде, который равен десятилетию. От того дня, когда маленький ребенок-несмышленыш, как часто мы, педагоги, называем его, приходит в школу, до той торжественной минуты, когда юноша или девушка, получая из рук директора аттестат за среднюю школу, становится на путь самостоятельной трудовой жизни. Этот период является периодом становления человека, для учителя же он – огромная часть его жизни. Что самое главное было в моей жизни? Без раздумий отвечаю: любовь к детям. Может быть, вы, уважаемый читатель, с чем-то в моем труде не согласитесь, возможно, что-нибудь в нем покажется вам странным, удивительным, заранее прошу вас: не рассматривайте эту книгу как универсальное пособие по обучению детей, подростков, юношей, девушек. Если выразиться на языке педагогической терминологии, то этот труд посвящен внеклассной воспитательной работе (или: воспитательной работе в узкой смысле этого понятия). Я не ставил своей задачей охватить урок, все дидактические детали процесса изучения основ наук. Если говорить на языке тонких человеческих отношений, то этот труд посвящен сердцу педагога. Я стремился рассказать о том, как ввести маленького человека в мир познания окружающей действительности, как помочь ему учиться, облегчить его умственный труд, как пробудить и утвердить в его душе благородные чувства и переживания, как воспитать человеческое достоинство, веру в доброе начало в человеке, безграничную любовь к родной советской земле, как заронить в тонкий ум и чуткое сердце ребенка первые зерна верности возвышенным коммунистическим идеалам. Книга, которую вы сейчас взяли в руки, посвящена воспитательной работе с начальными классами. Другими словами, она посвящена миру детства. А детство, детский мир – это мир особенный. Дети живут своими представлениями о добре и зле, чести и бесчестии, человеческом достоинстве; у них свои критерии красоты, у них даже свое измерение времени: в годы детства день кажется годом, а год вечностью. Имея доступ в сказочный дворец, имя которому-Детство, я всегда считал необходимым стать в какой-то мере ребенком. Только при этом условии дети не будут смотреть на вас как на человека, случайно проникшего за ворота их сказочного мира, как на сторожа, охраняющего этот мир, сторожа, которому безразлично, что делается внутри этого мира. Еще одну оговорку хочется сделать в связи с содержанием книги и характером опыта. Начальная школа это прежде всего творческий труд одного учителя. Поэтому я сознательно избегал показа труда педагогического коллектива, родителей. Если бы все это было показано в книге, она выросла бы до огромных размеров. В книге о детстве невозможно было не сказать о семьях, из которых пришли дети, о родителях. В отдельных семьях, особенно после Отечественной войны, была мрачная, иногда удручающая обстановка, некоторые родители никак не могли стать примером для детей. Я не мог умолчать об этом. Если бы я не дал полной, правдивой характеристики семейной обстановки, непонятна была бы направленность всей системы воспитательной работы. Я твердо верю в могучую силу воспитания – в то, во что верили Н. К. Крупская, А. С. Макаренко и другие выдающиеся педагоги.
“ШКОЛА РАДОСТИ”
ДИРЕКТОР ШКОЛЫ
После 10 лет педагогической работы я был назначен директором Павлышской средней школы. Здесь завершилось формирование моих “педагогических убеждений, которые складывались в первое 10-летие педагогического труда. Здесь мне хотелось увидеть свои убеждения в живом творческом деле. Чем больше я стремился претворить свои убеждения в практику, тем яснее становилось, что руководство учебно-воспитательной работой-это правильное сочетание решения идеологических и организационных задач в масштабе всей школы с личным примером в работе. Роль директора школы как организатора педагогического коллектива неизмеримо повышается, если учителя видят в его труде пример высокой педагогической культуры, непосредственного воспитателя детей. Воспитание – это прежде всего постоянное духовное общение учителя и ребенка. Великий русский педагог К. Д. Ушинский назвал директора главным воспитателем школы ‘. Но при каких условиях осуществляется роль главного воспитателя? Воспитывать детей через учителей, быть учителем учителей, учить науке и искусству воспитания – это очень важная, но только одна сторона многогранного процесса руководства школой. Если главный воспитатель только учит, как воспитывать, но непосредственно не общается с детьми, он перестает быть воспитателем. Уже с первых недель директорской работы факты убеждали в том, что передо мною останется навсегда закрытым путь к сердцу ребенка, если я не буду иметь с ним общих интересов, увлечений и стремлений. Без прямого, непосредственного воспитательного влияния на детей я как директор потеряю самое важное качество педагога-воспитателя – способность чувствовать духовный мир ребят. Я завидовал классным руководителям: они всегда с детьми. Вот воспитатель проводит задушевную беседу, вот он собирается с воспитанниками в лес, на речку, на работу в поле. Ребята с нетерпением ожидают тех дней, когда они пойдут на экскурсию, будут варить кашу и ловить рыбу, ночевать под открытым небом, всматриваться в мерцание звезд. А директор остается как бы в стороне. Он вынужден только организовывать, советовать, замечать недостатки и исправлять их, поощрять нужное и запрещать нежелательное. Без этого, конечно, нельзя обойтись, но я чувствовал неудовлетворенность своей работой.
Я знаю многих прекрасных директоров школ, принимающих активное участие в воспитательной работе: директора Смелянской средней школы Черкасской области Г. П. Михайленко, Богдановской средней школы Кировоградской области И. Г. Ткаченко, Александрийской средней школы No 13 И. А. Шевченко, Кормянской средней школы-интерната Гомельской области М. А. Дмитриева, Красноярской восьмилетней школы No 8 Л. Н. Ширяеву, школы-интерната No 14 г. Киева А. Г. Калиничева. Это – подлинные мастера педагогического процесса. Их уроки являются образцом для учителей. Они принимают активное участие в жизни и деятельности пионерской и комсомольской организаций. У них есть чему поучиться и учителю, и классному руководителю, и пионерскому вожатому. Но мне казалось, и это убеждение сейчас стало еще глубже, что высшая ступень воспитательного мастерства – это непосредственное и очень длительное участие директора школы в жизни одного из первичных ученических коллективов. Мне хотелось быть с детьми, переживать их радости и горести, чувствовать близость ребенка, которая для воспитателя является одним из высших наслаждений творческого труда. Время от времени я пытался включиться в жизнь того или иного детского коллектива: шел вместе с ребятами на работу или в поход по родному краю, ездил на экскурсии, помогал творить те неповторимые радости, без которых нельзя представить полноценного воспитания. Но и я, и дети чувствовали какую-то искусственность этих отношений. Мне не давала покоя нарочитость педагогической ситуации: ребята не забывали, что с ними я буду только некоторое время. Настоящая духовная общность рождается там, где учитель надолго становится другом, единомышленником и товарищем ребенка в общем деле. Я чувствовал, что такая общность необходима мне не только для радости творческого труда, но и для того, чтобы учить своих коллег науке и искусству воспитания. Живое, непосредственное, повседневное общение с детьми – источник мыслей, педагогических открытий, радостей, печалей, разочарований, без которых немыслимо творчество в нашем труде. Я пришел к выводу, что главный воспитатель должен быть воспитателем небольшого детского коллектива, другом и товарищем ребят. Эта уверенность основывается на педагогических убеждениях, которые сложились у меня еще до работы в Павлышской школе. Уже в первые годы педагогической работы мне стало ясно, что подлинная школа – это не только место, где дети приобретают знания и умения. Учение-очень важная, но не единственная сфера духовной жизни ребенка. Чем ближе я присматривался к тому, что все мы привыкли называть учебно-воспитательным процессом, тем больше убеждался, что подлинная школа это многогранная духовная жизнь детского коллектива, в котором воспитатель и воспитанник объединены множеством интересов и увлечений. Человек, который встречается с учениками только на уроке – по одну сторону учительского стола, а по другую учащиеся,- не знает детской души, а кто не знает ребенка, тот не может быть воспитателем. Для
такого человека за семью печатями закрыты мысли, чувства и стремления детей. Учительский стол подчас становится той каменной стеной, из-за которой он ведет “наступление” на своего “противника” – учащихся; но чаще этот стол превращается в осажденную крепость, которую “противник” берет измором, а укрывшийся в ней “военачальник” чувствует себя связанным по рукам и ногам. С болью видишь, как даже у знающих свой предмет учителей воспитание иногда превращается в ожесточенную войну только по тому, что никакие духовные нити не связывают педагога и учеников, и душа ребенка – застегнутая на все пуговицы рубашка. Главная причина уродливых, недопустимых отношений между наставником и питомцем, имеющих место в отдельных школах,- это взаимное недоверие и подозрительность: иногда учитель не чувствует сокровенных движений детской души, не переживает детских радостей и горестей, не стремится мысленно поставить себя на место ребенка. Выдающийся польский педагог Януш Корчак в одном из писем напоминает о необходимости возвыситься к духовному миру ребенка, а не снисходить к нему2. Это очень тонкая мысль, в сущность которой нам, педагогам, надо глубоко вникнуть. Не идеализируя ребенка, не приписывая ему каких-то чудесных свойств, подлинный педагог не может не учитывать того, что детское восприятие мира, детская эмоциональная и нравственная реакция на окружающую действительность отличаются своеобразной ясностью, тонкостью, непосредственностью. Призыв Януша Корчака возвыситься к духов ному миру ребенка надо понимать как тончайшее понимание и чувствование детского познания мира – познания умом и сердцем. Я твердо убежден, что есть качества души, без которых человек не может стать настоящим воспитателем, и среди этих качеств на первом месте-умение проникнуть в духовный мир ребенка. Толь ко тот станет настоящим учителем, кто никогда не забывает, что он сам был ребенком. Беда многих учителей (дети и особенно под ростки называют их сухарями) заключается в том, что они забывают: ученик – это прежде всего живой человек, вступающий в мир познания, творчества, человеческих взаимоотношений. В воспитании нет разрозненных вещей, действующих на чело века изолированно. Урок-важнейшая организационная форма процесса познания мира учащимися. От того, как дети познают мир, какие убеждения формируются у них, зависит весь строй их духов ной жизни. Но познание мира не сводится только к усвоению знаний. Беда многих учителей в том, что они измеряют и оценивают духовный мир ребенка только оценками и баллами, делят всех учащихся на две категории в зависимости от того, учат или не учат дети уроки. Но если в таком неприглядном положении оказывается учитель, односторонне понимающий многогранность духовной жизни, то что же можно сказать о директоре, который видит свою миссию только в том, чтобы осуществлять контроль за работой учителей, своевременно давать “общие указания”, разрешать или запрещать. Его положение еще более неприглядное. Меня такая роль тяготила.
Я страдал, когда, бывало, приходил к ученикам, а они чем-то увлечены со своим воспитателем, ты обращаешься к ним, а они не замечают тебя: дети живут богатой духовной жизнью со своим воспитателем, у них свои тайны. Нужен ли такой директор школы? Нет, не нужен. Методы и формы руководства, сложившиеся в дореволюционной школе, когда директор был по существу инспектором над учителем, чиновником-администратором, в обязанности которого входило следить, правильно ли излагает педагог программу, не сказал ли он чего лишнего или ошибочного, в наши дни стали анахронизмом. Сущность руководства современной школой состоит в том, чтобы в труднейшем деле воспитания на глазах учителей создавался, зрел и утверждался лучший опыт, воплощающий в себе передовые педагогические идеи. И тот, кто является творцом этого опыта, чей труд становится образцом для других воспитателей,- тот и должен быть директором школы. Без такого директора – лучшего воспитателя-.нельзя, себе представить в наши дни школу. Воспитание- это прежде всего человековедение. Без знания ребенка – его умственного развития, мышления, интересов, увлечений, способностей, задатков, наклонностей – нет воспитания. Как главный врач больницы не может быть настоящим врачом без своих пациентов, так и директор школы не может руководить воспитателями, если у него нет своих воспитанников. Своих в том смысле, что он с первых дней пребывания ребенка в школе до получения аттестата зрелости поднимается с ним со ступеньки на ступеньку, непосредственно заботится о его умственном, нравственном, эстетическом, эмоциональном, физическом развитии, имеет с ним общие духовные интересы, передает ему свои духовные богатства. Кто является центральной фигурой в школе? В какой сфере воспитательного процесса директор школы должен быть образцом, на который равняются другие воспитатели? Главная фигура школы– это воспитатель первичного детского коллектива – классного коллектива. Он и учитель, дающий учащимся знания, и друг детей, и руководитель их многогранной духовной жизни. Учение – это лишь один из лепестков того цветка, который называется воспитанием в широком смысле этого понятия. В воспитании нет главного и второстепенного, как нет главного лепестка среди многих лепестков, создающих красоту цветка. В воспитании все главное – и урок, и развитие разносторонних интересов детей вне урока, и взаимоотношения воспитанников в коллективе. После 6 лет работы директором школы я стал воспитателем классного коллектива. Хочу сделать оговорку: это не единственный путь непосредственного духовного общения директора и воспитанников. Но этот путь в конкретных условиях был для меня наиболее целесообразным. Работу в качестве непосредственного воспитателя детского коллектива я рассматриваю как очень длительный эксперимент, поставленный в естественных условиях. Прежде чем перейти к рассказу о том, как и что делалось на протяжении ряда лет, остановлюсь на характеристике еще одного важного положения, определяющего в значительной мере содержание и целенаправленность практической работы. Исключительно важную роль в формировании человеческой личности играют годы детства, дошкольный и младший школьный возраст. Глубоко прав великий писатель и педагог Л. Толстой, утверждая, что от рождения до пятилетнего возраста ребенок берет из окружающего мира во много раз больше для своего разума, чувств, воли, характера, чем от пятилетнего возраста до конца своей жизни. Ту же мысль повторил и советский педагог А. Макаренко: человек станет тем, чем он стал до пятилетнего возраста 3. Януш Корчак, человек необыкновенной нравственной красоты, писал в книге “Когда я снова стану маленьким”, что никто не знает, больше ли получает школьник, когда смотрит на доску, чем когда непреоборимая сила (сила солнца, поворачивающая голову подсолнечника) заставляет его взглянуть в окно. Что полезнее, важнее для него в тот миг – логический мир, зажатый в черной классной доске, или мир, плывущий за стеклами? Не насилуйте душу человека, внимательно приглядывайтесь к законам естественного развития каждого ребенка, к его особенностям, стремлениям, потребностям 4. Мне запомнились на всю жизнь эти слова из маленькой книжечки в серой обложке на польском языке. Когда я вскоре после войны узнал о героическом подвиге Януша Корчака, его слова стали для меня заветом на всю жизнь. Януш Корчак был воспитателем сиротского дома в варшавском гетто. Гитлеровцы обрекли несчастных детей на гибель в печах Треблинки. Когда Янушу Корчаку предложили выбрать жизнь без детей или смерть вместе с детьми, он без колебаний и сомнений выбрал смерть. “Господин Гольдшмидт,- сказал ему гестаповец,- мы знаем вас как хорошего врача, вам не обязательно идти в Треблинку”. “Я не торгую совестью”,- ответил Януш Корчак. Герой пошел на смерть вместе с ребятами, успокаивал их, заботясь, чтобы в сердца малышей не проник ужас ожидания смерти. Жизнь Януша Корчака, его подвиг изумительной нравственной силы и чистоты явились для меня вдохновением. Я понял: чтобы стать настоящим воспитателем детей, надо отдать им свое сердце. К. Ушинский писал, что мы можем сильно любить человека, с которым постоянно живем, и не ощущать этой любви, пока какое-нибудь несчастье не покажет нам всю глубину нашей привязанности. Человек может прожить всю жизнь и не знать, как сильно он любит свое отечество, если случай, например долговременное отсутствие, не обнаружит для него самого всю силу этой любви. Я вспоминаю эти слова каждый раз, когда длительное время не вижу детей, не чувствую их радостей и огорчений. С каждым годом у меня все больше крепло убеждение: одна из определяющих черт педагогической культуры – это чувство привязанности к детям. Но если чувству, по словам К. Станиславского, “приказывать нельзя”, то воспитание чувств учителя, воспитателя является самой сущностью высокой педагогической культуры.
Без постоянного духовного общения учителя и ребенка, без взаимного проникновения в мир мыслей, чувств, переживаний друг друга немыслима эмоциональная культура как плоть и кровь культуры педагогической. Важнейший источник воспитания чувств педагога -это многогранные эмоциональные отношения с детьми в едином, дружном коллективе, где учитель – не только наставник, но и друг, товарищ. Эмоциональные отношения немыслимы, если учитель встречается с учениками только на уроке и дети чувствуют на себе влияние педагога только в классе. Конечно, нельзя противопоставлять “мир, зажатый в черной классной доске”, и “мир, плывущий за стеклами”. Нельзя даже допустить мысли о том, что обязательное обучение – это насилие над душой человека, классная доска – порабощение детской свободы, а мир за окнами подлинная свобода. В годы, предшествовавшие работе в Павлышской школе, я много раз убеждался в том, какую огромную роль играет в жизни ребенка учитель начальных классов. Он должен быть для ребенка таким же дорогим и родным человеком, как мать. Вера маленького школьника в учителя, взаимное доверие между воспитателем и. воспитанником, идеал человечности, который видит ребенок в своем воспитателе,- это элементарные и вместе с тем самые сложные, самые мудрые правила воспитания, постигнув которые, учитель становится подлинным духовным наставником. Одно из самых ценных качеств воспитателя – человечность, глубокая любовь к детям, любовь, в которой сочетается сердечная ласка с мудрой строгостью и требовательностью отца, матери. Детство – важнейший период человеческой жизни, не подготовка к будущей жизни, а настоящая, яркая, самобытная, неповторимая жизнь. И от того, как прошло детство, кто вел ребенка за руку в детские годы, что вошло в его разум и сердце из окружающего мира,- от этого в решающей степени зависит, каким человеком станет сегодняшний малыш. В дошкольном и младшем школьном возрасте происходит формирование характера, мышления, речи человека. Может быть, все то, что приходит в ум и сердце ребенка из книги, из учебника, из урока, как раз и приходит лишь потому, что рядом с книгой-окружающий мир, в котором малыш делает свои нелегкие шаги от рождения до того момента, когда он сам может открыть и прочитать книгу. В детстве начинается длительный процесс познания – познания и умом и сердцем – тех нравственных ценностей, которые лежат в основе коммунистической морали: безграничной любви к Родине, готовности отдать жизнь за ее счастье, величие, могущество, непримиримость к врагам Отечества. В течение 33 лет я изучал словарный запас детей младшего, среднего и старшего возраста, а также взрослых людей. Передо мной открылась поразительная картина. Семилетний ребенок из обычной семьи колхозника (отец и мать – люди со средним образованием, в семье – библиотека – 300-400 книг) к моменту поступления в школу понимает, чувствует эмоциональную окраску
3-3,5 тыс. слов родной речи, из них свыше 1,5 тыс.-в его активном словарном запасе. Рабочий, колхозник со средним образованием в 45-50-летнем возрасте понимает, чувствует эмоциональную окраску 5-5,5 тыс. слов родной речи, из них в его активном словарном запасе не больше 2-2,5 тыс. слов. Этот факт наглядно свидетельствует о том, какое значение имеют годы детства в жизни человека. Твердая убежденность в том, что дошкольный и младший школьный возраст в большой мере предопределяет будущее человека нисколько не отрицает возможностей перевоспитания в более зрелые годы. Силу перевоспитания блестяще доказал своим опытом советский педагог А. Макаренко. Но он придавал исключительное значение как раз младшему возрасту. Правильный путь воспитания не в том, чтобы исправлять допущенные в раннем детстве ошибки, а в том, чтобы не допускать этих ошибок, предупреждать необходимость перевоспитания 5. Работая директором школы, я с горечью замечал, как иногда извращается естественная жизнь детей, когда учитель видит воспитание только в том, чтобы вложить как можно больше знаний в их головы. Невозможно без глубокой сердечной боли смотреть на то, как уродуется естественная жизнь ребенка не только во время уроков, но и в группах продленного дня. Есть, к сожалению, такие школы, где после 5-6 уроков дети остаются в школе еще на 4-5 часов, и вместо того, чтобы играть, отдыхать, жить среди природы, снова садятся за книгу. Пребывание ребят в школе превращается в бесконечный, утомительный урок. Так не должно продолжаться! Группы и школы продленного дня по своей идее – очень ценная форма воспитания. Именно здесь создаются благоприятные условия для того постоянного духовного общения воспитателя и детей, без которого немыслимо воспитание высокой эмоциональной культуры. Но беда в том, что прекрасная идея нередко извращается: пребывание в группе продленного дня зачастую превращается в тот же урок, в то же сидение за партой от звонка до звонка, изнуряющее силы ребенка. Почему так получается? Потому, что вывести детей на лужайку, побывать с ними в лесу, в парке-дело более сложное, чем провести уроки. Очень обидно, что положительный опыт лучших школ продленного дня, хорошо обобщенный в педагогической литературе, во многих школах мало приживается. И главной причиной здесь является общая слабость воспитательной работы (в узком смысле этого понятия). Мы живем в такое время, когда без овладения научными знаниями невозможны ни труд, ни элементарная культура человеческих отношений, ни выполнение гражданских обязанностей. Учение не может быть легкой и приятной игрой, доставляющей одни наслаждения и удовольствия. И жизненный путь подрастающего гражданина не будет легкой прогулкой по укатанной дорожке. Мы должны
воспитать высокообразованных, трудолюбивых, настойчивых люден, готовых преодолевать не менее значительные трудности, чем преодолели их отцы, деды и прадеды. Уровень знаний молодого человека 70-90-х годов будет неизмеримо выше уровня знаний молодежи предшествующих десятилетий. Чем большим кругом знаний надо будет овладевать, тем больше надо считаться с природой человеческого организма в период бурного роста, развития и становления личности – в годы детства. Человек был и всегда останется сыном природы, и то, что роднит его с природой, должно использоваться для его приобщения к богатствам духовной культуры. Мир, окружающий ребенка,-.это прежде всего мир природы с безграничным богатством явлений, с неисчерпаемой красотой. Здесь, в природе, вечный источник детского разума. Но вместе с тем с каждым годом возрастает роль тех элементов среды, которые связаны с общественными отношениями людей, с трудом. Процесс познания окружающей действительности является ничем не заменимым эмоциональным стимулом мысли. Для ребенка дошкольного и младшего школьного возраста этот стимул играет исключительно важную роль. Истина, в которой обобщаются предметы и явления окружающего мира, становится личным убеждением детей при условии, что она одухотворяется яркими образами, оказывающими воздействие на чувства. Как важно, чтобы первые научные истины ребенок познавал в окружающем мире, чтобы источником мысли были красота и неисчерпаемая сложность природных явлений, чтобы ребенка постепенно вводили в мир общественных отношений труда. С самого начала работы в Павлышской школе я заинтересовался детьми младшего возраста, особенно первоклассниками. С каким трепетным волнением переступают ребята порог школы в первые дни своего обучения, как доверчиво смотрят в глаза учителю! Почему же часто бывает, что через несколько месяцев, а то и недель угасает огонек в их глазах, почему для некоторых ребят учение превращается в мучение? Ведь все учителя искренне хотят сохранить детскую непосредственность, радостное восприятие и открытие мира, хотят, чтобы учение было для детей вдохновенным, увлекательным трудом. Не удается это прежде всего потому, что учитель мало знает духовный мир каждого ребенка до поступления в школу, а жизнь в стенах школы, ограничивающаяся учением, регламентированная звонками, как бы нивелирует малышей, подгоняет их под одну мерку, не позволяет раскрыться богатству индивидуального мира. Конечно, я советовал и рекомендовал учителям начальных классов, хак развивать интересы, разнообразить духовную жизнь детей, но одних советов недостаточно. Важная педагогическая идея, сущность которой раскрывается во взаимоотношениях между детьми и учителем, становится ясной тогда, когда она предстает перед глазами педагогического коллектива как стройное здание, возводимое здесь же, в школе. Вот почему я начал воспитательную работу с классным коллективом, рассчитанную на 10 лет.
Жизнь классного коллектива, о которой пойдет речь ниже, не оторвана от жизни школьного коллектива. Во многих случаях я касаюсь форм и методов воспитательной работы в рамках всей школы. Но к этому прибегаю только для того, чтобы ярче показать классный коллектив, так как именно содержание воспитательной работы в классе является важнейшим условием успеха всего школьного воспитания.
ПЕРВЫЙ ГОД-ИЗУЧЕНИЕ ДЕТЕЙ
Осенью 1951 г., за 3 недели до занятий, одновременно с приемом детей в 1 класс, школа взяла на учет 6-летних мальчиков и девочек, то есть тех, кому начинать учиться через год.. С этими ребятами мне предстояло работать 10 лет. Когда я собрал всех родителей вместе с детьми и предложил послать ребят в школу за год до официального начала учения, мнения разделились: одни родители одобряли мое намерение, считая, что при отсутствии круглогодичного детского сада (в те годы в селе был детский сад, работающий только в летнее время) посещение детьми школы будет хорошей помощью семье, другие опасались, что преждевременное учение неблагоприятно скажется на здоровье детей. “Успеют насидеться в классе,-говорила мать Любы.-Только и жизни детской, что до школы”. Эти слова еще раз заставили меня задуматься над тем, как вредна резкая ломка всего уклада детской жизни в школе, как важно дать простор для развития естественных сил ребенка. Я рассказал, что посещение школы в течение года до занятий не будет сидением в классе. Год, предшествующий обучению’ за партой, был необходим мне для того, чтобы хорошо узнать каждого ребенка, глубоко изучить индивидуальные особенности его восприятия, мышления и умственного труда. Прежде чем давать знания, надо научить думать, воспринимать, наблюдать. Надо также хорошо знать индивидуальные особенности здоровья каждого ученика – без этого нельзя нормально учить. Умственное воспитание далеко не одно и то же, что приобретение знаний. Хотя оно невозможно без образования, как зеленый листок невозможен без солнечного луча, тем не менее воспитание ума так же нельзя отождествлять с образованием, как зеленый листок – с солнцем. Педагог имеет дело с мыслящей материей, способность которой в годы детства воспринимать и познавать окружающий мир в огромной мере зависит от здоровья ребенка. Эта зависимость очень тонкая и трудноуловимая. Изучение внутреннего духовного мира детей, особенно их мышления, является одной из важнейших задач учителя.
РОДИТЕЛИ МОИХ ВОСПИТАННИКОВ
Чтобы хорошо узнать детей, надо хорошо знать семью – отца, мать, братьев, сестер, дедушек и бабушек. В микрорайоне нашей школы был 31 ребенок 6-летнего возраста, 16 мальчиков и 15 девочек. Все родители согласились посылать детей в “Школу радости” – так через некоторое время отцы и матери назвали нашу группу дошкольников. Из 31 человека 11 ребят не имели отцов, у двоих не было ни отца, ни матери. Судьба обоих мальчиков – Вити и Сашка была трагична. Отца Вити – партизана Великой Отечественной войны – убили фашисты, подвергнув жестоким пыткам на глазах жены. Мать Вити не перенесла горя, лишилась рассудка. Мальчик родился через 6 месяцев после этого трагического события. Мать умерла после родов, малютку с трудом удалось выходить. Отец Сашка погиб на фронте, мать была убита во время боев за освобождение села от фашистских захватчиков. За несколько недель до открытия “Школы радости” я познакомился с каждой семьей. Меня тревожило, что в отдельных семьях не было атмосферы дружбы между родителями и детьми, отцом и матерью, не было взаимного уважения, без которого невозможна счастливая жизнь ребенка. Вот стоит черноглазый, смуглый, курносый Коля. У него настороженный взгляд. Я улыбаюсь мальчику, а он еще больше хмурится. В эти мгновения думаю о той ненормальной обстановке, которая сложилась в этой семье. Отец Коли до войны сидел в тюрьме, семья жила в Донбассе. Во время фашистской оккупации он вышел из заключения, и семья переехала в наше село. Мать и отец использовали горе людей в целях наживы, занимались темными делами: спекулировали, перепрятывали вещи, награбленные фашистскими прислужниками – полицейскими. В трудные годы мать воровала кур на колхозной птицеферме, научила Колю и его старшего брата ловить ворон. Дети убивали птиц, мать жарила их и продавала на рынке под видом курятины… Я смотрю на мальчика, хочу, чтобы он улыбнулся, но в глазах вижу замкнутость, боязнь. Как пробудить в твоем сердце, Коля, добрые, человеческие чувства, что противопоставить уродливой атмосфере зла и презрения к людям, среди которых ты рос? Смотрю в равнодушные, какие-то невидящие глаза матери, и мне становится не по себе от этого равнодушия. Я долго думал, стоит ли писать об этих деталях в книге. Десятки раз зачеркивал и снова писал. Можно было, конечно, дать обобщенную характеристику: отец и мать не были для ребенка примером нравственной чистоты… Но это было бы вредное приглаживание. Нет, нельзя закрывать глаза на то, что вокруг нас еще есть зло и мерзости. Никакой каменной стеной не оградить их от школы. Чтобы бороться и преодолевать это зло, очистить юные души от грязи, унаследованной от старого мира, надо смело смотреть правде в лицо. Беловолосый, худенький, с синими, как весеннее небо, глазами Толя. Он стоит рядом с матерью, держит ее за руку, смотрит почему-то в землю и лишь изредка поднимает глаза. Отец мальчика погиб геройской смертью в Карпатах, матери прислали несколько орденов. Толя гордится папой, а о маме плохая слава в селе: ведет разгульную жизнь, совсем забросила ребенка… Что делать, чтобы сердце 6-летнего человека не искалечило это большое горе? Что предпринять, чтобы мать опомнилась, чтобы в ее сердце пробудилось чувство заботы о сыне? Война оставила глубокие рубцы, не зажившие еще раны. Передо мной дети 1945 (некоторые- 1944) года рождения, не один из ребят стал сиротой еще в утробе матери. Вот Юра, его отец погиб в предпоследний день войны на чешской земле, мама без памяти любит сына, стремится удовлетворить малейший детский каприз. В семье есть дедушка, он тоже готов сделать все, лишь бы Юра жил беззаботно. Из того, что я узнал об этой семье, было ясно: 6-летний ребенок может превратиться в маленького тирана. Слепая материнская любовь так же опасна, как и равнодушие. Петрика привели мать и дедушка. Я много слышал о нелегкой жизни матери мальчика. Первый ее муж оставил семью еще до войны. Женщина вышла замуж второй раз, но и это замужество не было счастливым: оказалось, что у отца Петрика где-то в Сибири есть семья; после войны он уехал. Гордой женщине пришло в голову убедить сына, что его отец погиб на фронте. Мальчик рассказывал детям о вымышленных подвигах своего отца. Сверстники не верили ему, говорили, что у него отец – обманщик. Петрик плакал, шел со слезами к матери. По всему было видно, что недобрые люди заронили в душу ребенка зерна неверия в человека и ожесточенность. Что делать, чтобы ребенок поверил в добро? Косте было уже 7 лет, но он еще не поступал в 1 класс. В школу мальчика привели отец, мачеха и дедушка. Смертоносный ветер воины опалил и этого ребенка. Через несколько недель после освобождения села от фашистских захватчиков беременная Костей мать (тогда она со дня на день ожидала родов) нашла где-то несколько металлических предметов и дала поиграть первому, семилетнему, сыну. Среди предметов оказался запал мины. Произошел взрыв, ребенок погиб. Мать повесилась. Подоспевшие люди вынули ее из петли, и в предсмертной агонии женщина родила Костю. Мальчик выжил чудом: спасло его то, что соседка кормила в это время грудью своего ребенка. С фронта возвратился отец. Он души не чаял в сыне, берег и лелеял его, любили мальчика и мачеха – прекрасная женщина, и дедушка. Но не исполнилось Косте и 5 лет, как произошло новое несчастье: нашел мальчик в огороде блестящий металлический предмет, стал стучать железкой, произошел взрыв: окровавленного ребенка отвезли в больницу. Остался Костя на всю жизнь инвалидом: без левой руки и без левого глаза; в лицо навсегда въелись синие крупинки пороха… Сколько надо отдать тебе, Костя, сердечной доброты и ласки, чтобы ты стал счастливым человеком? Как говорить с твоим отцом, доброй мачехой и дедушкой, чтобы их любовь была мудрой и требовательной? Как ты будешь учиться? Родные говорят, что у тебя часто болит голова. Как облегчить твое учение, укрепить здоровье и рассеять угнетенное настроение? Отец рассказывал: ты иногда плачешь в одиночестве, тебя не влекут детские игры сверстников… Вот рядом с матерью сероглазый задумчивый мальчикСлава. У его матери – нелегкая судьба одинокой женщины. Ей уже под пятьдесят. В молодости она была некрасивой. Девушка мечтала о счастье, но никто не хотел стать ее мужем. Уходила молодость, а личного счастья не было. И вот вернулся с войны одинокий, как и она, человек, весь в рубцах от ран. Человек полюбил женщину, они поженились. Но недолгим было счастье: муж вскоре умер. Всю , силу своей любви к мужу женщина перенесла на сына, но воспитывала она его неправильно. Рассказывали, что Слава не любит людей, целыми днями сидит дома, стоит только спросить у него что-нибудь, в его глазах вспыхивает недобрый огонек. Вот и сейчас я посмотрел мальчику в глаза, и они сразу же стали колючими, на стороженными. Чем ближе я знакомился с будущими воспитанниками, тем больше убеждался, что одной из важных задач, которые стоят передо мной, является возвращение детства тем, кто в семье лишен его. За три года работы в школе я знал несколько десятков таких детей. Жизнь утвердила убеждение в том., что если маленькому ребенку не удается возвратить веру в добро и справедливость, он ни когда не может почувствовать человека в самом себе, испытать чувство собственного достоинства. В подростковом возрасте такой воспитанник становится озлобленным, для него нет в жизни ничего святого и возвышенного, слово учителя не доходит до глубины его сердца. Выпрямить душу такого человека одна из наиболее трудных задач воспитателя; в этом самом тонком, самом кропотливом труде происходит, по существу, главное испытание по человековедению. Быть человековедом – значит, не только видеть, чувствовать, как ребенок познает добро и зло, но и защищать нежное детское сердце от зла. Всматриваясь в детские глаза – черные, синие, голубые – я думал: хватит ли во мне добра и теплоты, чтобы согреть их сердца? Я вспомнил слова И. К. Крупской: “Для ребят идея неотделена от личности. То, что говорит любимый учитель, воспринимается совсем по-другому, чем то, что говорит презираемый ими, чуждый им человек” . Я буду воспитывать словом и личным примером. Дети должны читать в моих словах и поступках добро, правду, красоту. За каждым моим словом должна стоять теплота, сердечность, душевность. Галю привел отец. Она и ее младшая сестра пережили большое горе: умерла мама. Через год после смерти матери в семью пришла чужая женщина – добрая, честная, чуткая. Она понимала, что про исходит в детских сердцах, была осторожна в излиянии своих чувств, надеялась расположить к себе девочек. Но шли недели, месяцы, а Галя и ее младшая сестренка Валя не хотели даже говорить с мачехой. Они как будто не замечали ее. Женщина плакала, просила совета у мужа и у родственников – что ей делать? Намеревалась даже оставить семью, но потом у нее родился мальчик. Думала, что появление ребенка согреет сердца девочек, но надежды не оправ
* Крупская Н. К. Воспитательная роль учителя.-Пед. соч.: В 10-ти т, М., 1959, т. 3, с. 265-266.
дались. Дети (особенно Галя) не хотели замечать маленького братика. Как прикоснуться к этому гордому сердцу? О чем говорить с отцом и мачехой, что им советовать, ведь отец уже приходил в школу, изливал свое горе? Я сказал, что посоветовать что-нибудь смогу лишь тогда, когда хорошо узнаю Галю. Кругленькая, сероглазая, улыбающаяся Лариса сидит рядом с матерью, держит в руках хризантему. Я знаю, что на сердце матери тяжелым камнем лежит горе. Ее оставил муж. Девочка не помнит отца. А мама говорит дочке: “Отец придет”. И вот женщина вышла замуж за хорошего человека, рабочего машинно-тракторной станции. Она сумела убедить девочку в том, что этот человек и есть ее отец. Лариса любит отца, а у матери болит сердце: вдруг чье-нибудь неосторожно брошенное слово раскроет ее обман. Девочка счастлива, но ее сердце надо очень зорко оберегать от грубых прикосновений недоброго слова. Сумеем ли мы это сделать вместе с хорошими родителями? Неродной отец… Каждому ребенку такого бы родного отца, как у Ларисы неродной. Чем больше я узнавал этого человека, тем глубже убеждался в том, что настоящий отец тот, кто воспитал ребенка. Я часто бывал в этой семье и удивлялся одному интересному явлению: в глазах девочки была та же доброта, ласка, чуткость, что и у ее неродного отца. Детские глаза излучали то же восхищение, изумление перед красотой, что и глаза отчима. Даже движения, мимику, выражение чувств удивления, настороженности, строгости – все это Лариса переняла от него. Федя… У него тоже нет отца, и мальчику уже несколько раз пришлось услышать колкое, оскорбительное слово, намекающее на то, что его мама вела себя далеко не безупречно. Детская душа пережила смятенье: как же это так, ведь мама говорит, что их отец погиб на фронте. Я с довоенных лет знаю маму Феди. Ее жизнь во время войны сложилась несчастливо. Как ввести мальчика в сложный мир человеческих взаимоотношений, чтобы ребенка не тревожили, мучительные вопросы? Часто мы, воспитатели, забываем, что познание мира начинается для маленьких детей с познания человека. Добро и зло открываются перед ребенком уже в том, каким тоном обращается отец к матери, какие чувства выражают его взгляды, движения. Я знал девочку, которая уходила в глухой уголок сада и тихо плакала, когда отец приходил с работы угрюмый и неразговорчивый, а мать каждым словом пыталась угодить ему. Сердце ребенка разрывалось от обиды на отца и чувства сострадания к матери… Но это лишь первые, поверхностные черточки человеческих отношений, которые познает ребенок. А что происходит в детском сердце тогда, когда из случайно брошенного слова, из спора между матерью и отцом маленький человек узнает, что отец и мать не любят друг друга и разошлись бы, но их связывает ребенок? Сестры-близнецы Нина и Саша. В школу их привел отец. В этой многодетной семье (кроме Нины и Саши – еще четверо) – свое горе: уже несколько лет мать прикована к постели тяжелой болезнью. Старшие сестры ведут хозяйство – отцу трудно. Нина и Саша знают, что такое труд. В семье у них очень мало радостей. Когда девочки увидели у одного мальчика зеленый резиновый мяч, в их глазах вспыхнул радостный огонек, но сразу же угас, и я увидел такую глубокую тоску, что ком подступил к горлу. Как дать этим малышам светлую, безмятежную радость детства? Смогу ли я это сделать? Вот отец уже напоминает мне: девочки будут приходить в школу не больше, чем на час, они должны помогать ему дома. Мы сидим на лужайке в тени высокой ветвистой груши. Я говорю родителям о том, как представляю себе воспитание ребят, говорю то, что можно сказать при детях, а из головы не выходят беды и тревоги каждой семьи. У каждого свое горе, и выносить его на мир, давать советы в присутствии других людей – это означало бы выворачивать наизнанку чужую душу, выставлять напоказ глубоко интимное. Нет, все это я должен только знать, но рассказывать об этом всем родителям нельзя. Если и придется прикоснуться к самым сокровенным уголкам сердец родителей, то делать это надо только в личной беседе, тысячу раз обдумав и взвесив каждое слово. Сердечные раны, невзгоды, обиды, печали, тревоги, страдания у отцов и матерей, о которых я рассказал (в подавляющем большинстве родители коих воспитанников-прекрасные люди), настолько индивидуальны, что какого-то общего разговора не может быть. Когда передо мной раскрылось сложное переплетение хорошего и плохого в людях, сидящих рядом, я понял, что нет родителей, которые бы умышленно давали плохой пример своим детям. Читателю, может быть, покажется слишком много горя и невзгод ведь речь идет только об одном детском коллективе. Нельзя забывать, что все это раны войны. Далеко в прошлое отошли первые послевоенные годы, затянулись тяжелые душевные раны тех лет, выросли, стали матерями и отцами те, кто читал свое первое слово под сияние победных зарниц 1944-1945 годов, дети наших питомцев первых послевоенных лет давно учатся в школе, некоторые уже приближаются к юности. Казалось бы, в нынешних молодых семьях все должно быть озарено счастьем, но в жизни это далеко не так. Есть и сейчас еще горе, несчастье, трагедии… А о тех годах и говорить нечего. Меня радовало, что среди родителей большинство отцов и матерей жили хорошей семейной жизнью, как говорится, в добре и согласии, хорошо воспитывали детей. Вот отец 7-летнего крепыша Вани. Он большой труженик, агроном, горячо влюбленный в землю и труд для людей. Ежегодно на своем приусадебном участке выращивает десятки саженцев яблонь и винограда и раздает их людям. Его жена-звеньевая-шелковод, хороший мастер в труде и добрый, отзывчивый, сердечный человек, заботливая мать. В трудные дни 1933-1934 годов она взяла в семью четверых сирот, спасла их от голодной смерти, воспитала, как родных, и они называют ее матерью. Отец Люси, девочки с удивительно пышными черными косами,- человек очень честный и правдивый. Есть люди, о которых говорят, что они душевно прекрасны. В подавляющем большинстве такие люди не совершают подвигов. Их духовная красота во взаимоотношениях с человеком. Вряд эти когда-нибудь отец говорил Люсе, что надо быть чуткой, отзывчивой. Чуткости и человечности он учит детей своим поведением, отношением к жене. У матери Люси больное сердце и она работала на свекловодческой плантации колхоза. Отец взял на себя всю работу по дому. Отец и мать Кати превратили свой плодовый сад в своеобразный клуб для малышей: здесь вместе с четырьмя их детьми с ранней весны до поздней осени отдыхают, играют и купаются под душем ребята из соседних дворов. Отец Кати оборудовал во дворе маленькую спортивную площадку для малышей. Весь урожай фруктов в плодовом саду – это лакомство для детей. Родители Сани – девочки с синими, всегда задумчивыми глаза ми – добрые, сердечные люди. Из города к ним в гости на все лето приезжают три девочки – племянницы отца. Саня с нетерпением ожидает родственников. Отец Сани построил для малышей купальню на пруду. А сейчас мастерит моторную лодку, чтобы принести детям еще одну радость. Из прекрасной семьи пришла к нам Лида. Ее отец, рабочий вагоностроительного завода,- музыкант и певец. Он учит детей петь и играть на скрипке, устраивает импровизированные концерты: в саду собирается человек двадцать детворы; ребята слушают музыку, разучивают народные песни. Дружная семья у Павла. Больше четырех лет была прикована к постели мать мальчика. Отец сумел заменить ее: он не только трудился на производстве, но и выполнял всю домашнюю работу. В семье Сережи – смуглого, черноглазого мальчика,- отец, мать, двое детей, и все очень дружны. Как только есть свободный день-всей семьей идут в лес. Там, на поляне, они посадили четыре маленькие липы. Дома ребята посадили по яблоньке – матери, отцу, дедушке и бабушке. Я часто задумывался: почему дети в этой семье так любят отца, мать, дедушку, бабушку? Наверное, все доброе, вложенное в детское сердце, возвращается к матери и отцу во сто раз более сильной и чистой любовью. Любу привели в школу мать, отец, бабушка, старшая сестра и младший братишка. У девочки пятеро сестер и братьев, две бабушки и дедушка. Дух беспрекословного повиновения старшим основывается в этой семье на взаимном доверии и уважении. Я много наслышался о том, как старшие в семье умеют уважать детей, дорожить их чувствами. Хорошие народные традиции живут в семье самого маленького мальчика Данька. Трое детей-6, 8 и 9 лет-остаются на хозяйстве, когда мать и отец на работе. Малыши готовят обед и ужин, доят корову, ухаживают за растениями на огороде. Когда в летний вечер мама и папа возвращаются с работы, им приготовлены душ, чистое белье, горячий ужин и… букет полевых цветов на столе. В семье царит уважение к труду, можно сказать, культ труда и при этом нет никакой спешки, торопливости. Отец Вали работает на машиностроительном заводе в Кременчуге, мать-в колхозе. В этой дружной семье все учатся: и родители, и трое детей. Дух уважения к знаниям, школе, учителю, царящий в доме, нас, учителей, очень интересует и радует. Когда Валя поступила н “Школу радости”, открылась замечательная черточка этой семьи: оказалось, что старушка, которую все считали родной бабушкой Вали,- это “чужая” женщина, у нее нет никого из родных, два ее сына погибли на фронте, семья Вали приютила ее, и старуха стала для детей родной. Валя даже не знала, что это “чужая” женщина. Мать и отец маленькой сероглазой Люды работают в колхозе. Родители привили детям большое уважение к простому труду на земле. В семье царит чувство фамильной чести. “Все, что мы делаем для людей, должно быть красивым”,- учит отец детей. Летом старшие ребята работают вместе с отцом на полевом стане. Люда несколько раз в месяц ездит к ним с матерью, эти поездки для девочки – настоящий праздник. У Тани отец и мать работают на животноводческой ферме колхоза. Две дочери летом часто бывают там. Отец и мать сумели привить детям любовь к труду. Учителя не раз любовались такой картиной: в уголке животноводческой фермы отец делает маленькую загородку, помещая туда ягненка или теленка. Таня вместе со стар шей сестрой заботливо ухаживает за животным. Это любимая игра детей; она тем более привлекательна для них от того, что играют и мама, и папа. Отец Шуры мальчика с черными, пытливыми, ласковыми глазами – работает на железной дороге, дома бывает раз в неделю. Приезды отца стали для Шуры, его брата и сестры событием, оставляющим в детской душе глубокий след. Дети с нетерпением ожидают отца: он всегда дарит им что-нибудь. Подарки его своеобразны: отец хорошо вырезает из дерева фигурки животных, людей, фантастических существ. Каждому ребенку он привозит по деревянной фигурке. Большое удовольствие доставляют детям и рассказы отца. У него редкий дар находить хороших людей. Рассказы о хороших людях как бы открывают детям окно в мир. Отец Володи – строитель мостов. Мать работает в колхозе. Молодые родители горячо любят своего первенца. Но в этой любви мало мудрости. Слишком уж много они дарят мальчику всяких без дедушек, стараясь побыстрее удовлетворить капризы сына. Вот и сейчас Володя сидит рядом с матерью и держит 2 резиновых шара. Он хочет что-то сказать матери, но она не замечает его, и сын на дул губы, на глазах – слезы. У Вари – смуглой, тоненькой, как нежный стебелек, черноглазой девочки с кудрявыми волосами – мама работает на маслозаводе уборщицей, отец после фронта тяжело болен, о нем заботится вся родня, но состояние здоровья отца пока не улучшается. Трое детей чувствуют, что на плечи матери судьба возложила нелегкий труд, и всеми силами стремятся облегчить ее жизнь. Заработок у матери скромный, вечерами она вышивает рубашки и полотенца, зарабатывая дополнительные средства, необходимые для лечения мужа.
Старшая сестра Вари уже научилась вышивать и помогает маме. Варя тоже учится народной вышивке. Ребенок – это зеркало нравственной жизни родителей. Я задумывался над хорошим и плохим в каждой семье. Самая ценная нравственная черта хороших родителей, которая передается детям без особых усилий,- это душевная доброта матери и отца, умение делать добро людям. В семьях, где отец и мать отдают частицу своей души другим, принимают близко к сердцу радости и горести людей, дети вырастают добрыми, чуткими, сердечными. Самое большое зло – эгоизм, индивидуализм отдельных родителей. Иногда это зло выливается в слепую, инстинктивную любовь к своему ребенку, как у родителей Володи. Если отец и мать все силы своего сердца отдают детям, если за ними не видят других людей,- эта гипертрофированная любовь в конце концов оборачивается несчастьем. Об этом я думал, рассказывая родителям о том, какой представлялась мне “Школа радости”. Это был очень трудный разговор. Каждое слово, обращенное к родителям, должно учитывать все и хорошее и плохое, что есть в семьях. Когда я говорил о духе честности, правдивости, взаимного доверия, который будет царить в “Школе радости”, не давала покоя мысль о семье Коли. Но о зле и неправдивости, пронизывающих жизнь этой семьи, нельзя было говорить всем родителям: это могло оттолкнуть мать от школы, вряд ли она когда-нибудь еще пришла бы. Здесь необходимо что-то другое, а что – я долго думал над этим и не мог найти правильный ответ на этот сложный вопрос. Я нарисовал родителям перспективу воспитания детей. Сегодня ребята пришли в школу 6-летними малышами, через 12 лет они станут зрелыми людьми, будущими отцами и матерями. Школьный коллектив будет делать все, чтобы дети были патриотами своей Родины, горячо любящими родную землю и трудовой народ, честными, правдивыми, трудолюбивыми, добрыми и сердечными, отзывчивыми и непримиримыми к злу и неправде, мужественными и настойчивыми в преодолении трудностей, скромными и нравственно красивыми, здоровыми и физически закаленными. Дети должны стать людьми с ясным разумом, благородным сердцем, золотыми руками и возвышенными чувствами. Ребенок-зеркало семьи; как в капле воды отражается солнце, так в детях отражается нравственная чистота матери и отца. Задача школы и родителей -дать каждому ребенку счастье. Счастье многогранно. Оно и в том, чтобы человек раскрыл свои способности, полюбил труд и стал в нем творцом, и в том, чтобы наслаждаться красотой окружающего мира и создавать красоту для других, и в том, чтобы любить другого человека, быть любимым, растить детей настоящими людьми. Только вместе с родителями, общими усилиями, учителя могут дать детям большое человеческое счастье. Дети и родители идут домой, я напоминаю: “Завтра, тридцать первого августа, начинает жить наша “Школа радости”. Что принесет мне этот день? Сегодня ребята держатся за руку матери, а завтра придут одни. У каждого свои радости. У каждого – солнечное утро, перед каждым-бесконечная жизнь. Накануне этого дня меня больше всего волновало то, чтобы школа не лишала малышей детских радостей. Наоборот, надо так ввести их в школьный мир, чтобы перед ними открывались все новые и новые радости, чтобы познание не превращалось в скучное учение. И вместе с тем, чтобы школа не превратилась в бесконечную, внешне увлекательную, но пустую игру. Каждый день должен обогащать разум, чувства, волю детей.
ШКОЛА ПОД ГОЛУБЫМ НЕБОМ
С волнением ожидал я малышей. В 8 часов утра пришло 29 человек. Не пришла Саша (наверное, с матерью плохо). Не было Володи, по-видимому заспал, матери не захотелось будить мальчика. Почти все дети празднично одеты, в новеньких ботиночках. Это меня встревожило: сельские дети издавна привыкли в жаркие дни ходить босиком, это прекрасная физическая закалка, лучший способ предупреждения простудных заболеваний. Почему же родители стараются защитить детские ножки от земли, утренней росы и горячей, накаленной солнцем земли? Все это они делают из добрых побуждений. а получается плохо: с каждым годом все больше сельских малышей зимой болеет гриппом, ангиной, коклюшем. А надо воспитать детей так, чтобы они не боялись ни зноя, ни холода. – Пойдем, дети, в школу,- сказал я малышам и направился в сад. Дети с недоумением смотрели на меня. – Да, ребята, мы идем в школу. Наша школа будет под голубым небом, на зеленой травке, под ветвистой грушей, на винограднике, на зеленом лугу. Снимем вот здесь ботиночки и пойдем босиком, как вы привыкли ходить раньше.- Дети радостно защебетали; им непривычно, даже неудобно ходить в жаркую погоду в ботинках.- А завтра приходите босиком, в нашей школе это будет лучше всего. Мы пошли в виноградную аллею. В тихом, скрытом деревьями уголке разрослись виноградные лозы. Расстелившись на металлическом каркасе, они образовали зеленый шалаш. Внутри шалаша земля покрыта нежной травой. Здесь царила тишина, отсюда, из зеленого сумрака, весь мир казался зеленым. Мы расселись на траве. – Вот здесь и начинается наша школа. Будем смотреть отсюда на голубое небо, сад, село, солнце. Дети притихли, очарованные красотой природы. Между листвой висели янтарные гроздья созревшего винограда. Детям хотелось попробовать вкусных ягод. Будет и это, ребята, но сначала надо полюбоваться красотой. Дети смотрят вокруг. Кажется, что сад окутан зеленым туманом, как в сказочном подводном царстве. Поверхность земли – поля, луга, дороги – как бы дрожит в малахитовом тумане, а на освещенные деревья сыпятся солнечные искорки. – Солнышко рассыпает искорки,-тихо сказала Катя.
Дети не могли оторваться от очаровавшего их мира, а я начал рассказывать сказку о солнце. – Да, дети, хорошо сказала Катя: Солнышко рассыпает искры. Оно живет высоко в небе. У него есть два Кузнеца-великана и золотая наковальня. Перед рассветом Кузнецы с огненными бородами идут к Солнцу, которое дает им два пучка серебряных нитей. Берут Кузнецы железные молотки, кладут серебряные нити на золотую наковальню и куют, куют, куют. Они выковывают Солнышку серебряный венок, а из-под молотков рассыпаются по всему миру серебряные искры. Падают искры на землю, вот вы и видите их. А вече ром уставшие Кузнецы идут к Солнышку, несут ему венок; надевает Солнышко венок на золотые косы и идет в свой волшебный сад – отдохнуть. Я рассказываю сказку и одновременно рисую ее: на белом листе альбома рождаются фантастические образы: у золотой наковальни – два Кузнеца-великана, из-под железных молотков рассыпаются серебряные искорки. Слушают дети сказку, очарованные волшебным миром, и кажется, что они боятся нарушить тишину, чтобы не рассеялось очарованье. Потом сразу засыпают вопросами: а что делают Кузнецы- великаны ночью? Зачем Солнышку каждый раз новый венок? Куда деваются серебряные искорки – ведь сыпятся они на землю каждый день? Милые дети, обо всем этом я расскажу вам, у нас еще будет много времени, а сегодня я угощу вас виноградом. Ребята с нетерпением ожидают, пока корзина наполняется гроздьями. Раздаю по две веточки: одну советую съесть, а другую понести маме, пусть и она попробует ягод. Дети проявляют удивительную терпеливость: заворачивают гроздья в бумагу. А меня беспокоит мысль: хватит ли этой терпеливости на всю дорогу от школы до дома? Принесут ли Толя и Коля виноград матерям? Нине я даю несколько гроздьев: для больной матери, для сестренки и для бабушки. Варя берет 3 кисточки для отца. Зарождается мысль: как только у детей будет достаточно сил, каждый ребенок заложит свой виноградник… У Вари надо посадить этой осенью с десяток саженцев, которые плодоносили бы уже через год,- это будет лекарство для отца… Мы выходим из сказочного зеленого сумрака. Я говорю детям: – Завтра приходите перед вечером, в шесть часов. Не забудьте. Я вижу: детям не хочется уходить. Но они расходятся, прижимая к груди белые сверточки. Как бы мне хотелось знать, кто из них не донесет виноград домой! Но об этом спрашивать у ребят нельзя; если кто сам расскажет – будет хорошо. Вот и кончился первый день школы под голубым небом… В ту ночь мне снились серебряные солнечные искорки, а проснувшись рано утром, я долго думал, что делать дальше. Я не составлял детального плана: что и в какой день буду говорить детям, куда по веду их. Жизнь нашей школы развивалась из идеи, которая воодушевляла меня: ребенок по своей природе-пытливый исследователь, открыватель мира. Так пусть перед ним открывается чудесный мир в живых красках, ярких и трепетных звуках, в сказке и игре, в собственном творчестве, в красоте, воодушевляющей его сердце, в стремлении делать добро людям. Через сказку, фантазию, игру, через неповторимое детское творчество – верная дорога к сердцу ребенка. Я буду так вводить малышей в окружающий мир, чтобы они каждый день открывали в нем что-то новое, чтобы каждый наш шаг был путешествием к истокам мышления и речи – к чудесной красоте природы. Буду заботиться о том, чтобы каждый мой питомец рос мудрым мыслителем и исследователем, чтобы каждый шаг познания облагораживал сердце и закалял волю. На второй день дети пришли в школу перед вечером. Догорал тихий сентябрьский день. Мы вышли из села, расположились на высоком кургане. Перед нами открылся чудесный вид на широкий, как будто пылающий под солнцем луг, на стройные тополя, далекие курганы на горизонте. Мы пришли к истокам мысли и слова. Сказка, фантазия это ключик, с помощью которого можно открыть эти истоки, и они забьют животворными ключами. Вспомнилось, как Катя сказала вчера: “Солнышко рассыпает искорки…” Забегая вперед, скажу, что через 12 лет, заканчивая школу, она писала сочинение о родной земле и, выражая чувство любви к природе, повторила этот образ. Вот какова сила сказочного образа в детском мышлении. Я тысячу раз убеждался, что, населяя окружающий мир фантастическими образами, создавая эти образы, дети открывают не только красоту, но и истину. Без сказки, без игры воображения ребенок не может жить, без сказки окружающий мир превращается для него в красивую, но все же нарисованную на холсте картину; сказка заставляет эту картину ожить. Сказка – это, образно говоря, свежий ветер, раздувающий огонек детской мысли и речи. Дети не только любят слушать сказку. Они создают ее. Показывая ребятам мир через зеленую стену виноградной листвы, я знал, что расскажу им сказку, но не предполагал, какую именно. Толчком для полета моей фантазии были слова Кати: “Солнышко рассыпает искорки…” Какие правдивые, точные, художественно выразительные образы творят дети, насколько яркий, красочный их язык! Я стремился к тому, чтобы прежде чем открыть книгу, прочитать по слогам первое слово, ребята прочитали страницы самой чудесной в мире книги – книги природы. Здесь, среди природы, особенно отчетливой, яркой была мысль: мы, учителя, имеем дело с самым нежным, самым тонким, самым чутким, что есть в природе,- с мозгом ребенка. Когда думаешь о детском мозге, представляешь нежный цветок розы, на котором дрожит капелька росы. Какая осторожность и нежность нужны для того, чтобы, сорвав цветок, не уронить каплю. Вот такая же осторожность нужна и нам каждую минуту: ведь мы прикасаемся к тончайшему и нежнейшему в природе – к мыслящей материи растущего организма.
Ребенок мыслит образами. Это значит, что, слушая, например, рассказ учителя о путешествии капли воды, он рисует в своем представлении и серебристые волны утреннего тумана, и темную тучу, и раскаты грома, и весенний дождь. Чем ярче в его представлении эти картины, тем глубже осмысливает он закономерности природы. Нежные, чуткие нейроны его мозга еще не окрепли, их надо развивать, укреплять. Ребенок мыслит… Это значит, что определенная группа нейронов коры полушарий его мозга воспринимает образы (картины, предметы, явления, слова) окружающего мира и через тончайшие нервные клетки – как через каналы связи – идут сигналы. Нейроны “обрабатывают” эту информацию, систематизируют ее, группируют, сопоставляют, сравнивают, а новая информация в это время поступает и поступает, ее надо снова и снова воспринимать, “обрабатывать”. Для того чтобы справиться и с приемом все новых и новых образов, и с “обработкой” информации, нервная энергия нейронов в чрезвычайно короткие отрезки времени мгновенно переключается от восприятия образов к их “обработке”. Вот это изумительно быстрое переключение нервной энергии нейронов и есть то явление, которое мы называем мыслью,- ребенок д у м а е т… Клетки детского мозга настолько нежные, настолько чутко реагируют на объекты восприятия, что нормально работать они могут только при условии, что объектом восприятия, осмысливания является образ, который можно видеть, слышать, к которому можно прикоснуться. Переключение мысли, которое является сущностью мышления, возможно лишь тогда, когда перед ребенком или наглядный, реальный образ, или же настолько ярко созданный словесный образ, что ребенок как будто видит, слышит, осязает то, о чем рассказывают (вот почему дети так любят сказки). Природа мозга ребенка требует, чтобы его ум воспитывался у источника мысли среди наглядных образов, и прежде всего среди природы, чтобы мысль переключалась с наглядного образа на “обработку” информации об этом образе. Если же изолировать детей от природы, если с первых дней обучения ребенок воспринимает только слово, то клетки мозга быстро утомляются и не справляются с работой, которую предлагает учитель. А ведь этим клеткам надо развиваться, крепнуть, набираться сил. Вот где причина того явления, с которым многие учителя часто встречаются в начальных классах: ребенок тихо сидит, смотрит тебе в глаза, будто внимательно слушает, но не понимает ни слова, потому что педагог все рассказывает и рассказывает, потому что надо думать над правилами, решать задачи, примеры – все это абстракции, обобщения, нет живых образов, мозг устает… Здесь и рождается отставание. Вот почему надо развивать мышление детей, укреплять умственные силы ребенка среди природы – это требование естественных закономерностей развития детского организма. Вот почему каждое путешествие в природу есть урок мышления, урок развития ума. Мы сидим на кургане, вокруг нас звучит стройный хор кузнечиков, в воздухе аромат степных трав. Мы молчим. Детям не надо много говорить, не надо пичкать их рассказами, слово – не забава, а словесное пресыщение – одно из самых вредных пресыщении. Ребенку нужно не только слушать слово воспитателя, но и молчать; в эти мгновенья он думает, осмысливает услышанное и увиденное. Для учителя очень важно соблюдать меру в рассказывании. Нельзя превращать детей в пассивный объект восприятия слов. Чтобы осмыслить каждый яркий образ – наглядный или словесный, надо много времени и нервных сил. Умение дать ребенку подумать – это одно из самых тонких качеств педагога. А среди природы ребенку надо дать возможность послушать, посмотреть, почувствовать… Мы вслушиваемся в хор кузнечиков. Я рад, что дети увлеклись этой изумительной музыкой. Пусть в их памяти навсегда сохранится тихий вечер, насыщенный ароматом полей и переливами чудесных звуков. Когда-нибудь они создадут сказку о кузнечике. А теперь задумчивые взоры детей устремлены на солнечный закат. Солнце скрылось за горизонтом, по небу разлились нежные краски вечерней зари. – Вот и ушло солнышко на отдых,- говорит Лариса, и ее лицо становится грустным. – Кузнецы принесли Солнышку серебряный венок… Куда же оно девает вчерашний венок? спрашивает Лида. Дети смотрят на меня, ожидая продолжения сказки, но я не решил, какой из образов выбрать. Мне помогает Федя. – Венок расплылся по небу,- тихо говорит он. Напряженное молчание, все мы ожидаем, что же расскажет Федя. Ведь это продолжение сказки, которую мальчик уже, очевидно, сложил, и то, что он молчит, может быть объяснено детской стеснительностью. Я помогаю Феде: – Да, венок расплылся по небу. За день он накаляется на огненных косах Солнышка и становится мягким, как воск. Прикоснулось к нему Солнышко горячей рукой – он полился золотым ручейком по вечернему небу. Последние лучи уходящего на отдых Солнышка озаряют ручеек, вот видите, он играет розовыми красками, переливается, темнеет.- Солнышко уходит все дальше. Вот оно скоро войдет в свой волшебный сад и на небе загорятся звездочки… – А что же такое звездочки? Почему они загораются? Откуда приходят? Почему их не видно днем? – спрашивают дети. Но нельзя пресыщать сознание ребят множеством образов. На сегодня достаточно, и я переключаю внимание детей на другое. – Посмотрите на степь. Видите, как темнеет в долинах, на лугу, в низменностях? Посмотрите на те холмики – они стали как будто мягкими, словно плывут в вечерней мгле. Холмики становятся серыми, всмотритесь в их поверхность – что вы там видите? – Лес… Кустарник… Стадо коров… Овцы с пастухом. Люди остановились ночевать в поле, разожгли костер, но костра не видно, в воздухе струится лишь дым…- вот что рождает детская фантазия при взгляде на быстро темнеющие холмики. Предлагаю детям идти домой, но им не хочется. Просят: посидим еще минутку. В этот вечерний час, когда мир как бы облекается в таинственное покрывало, бурно разыгрывается детская фантазия. Я только упомянул о том, что вечерний сумрак и ночная темнота плывут, как реки, из далеких долин и лесов, а в воображении детей уже родились образы сказочных существ-Темноты и Сумрака. Саня рассказывает сказку об этих существах: живут они в далекой пещере, за лесом пралесом, на день опускаются в темную бездонную пропасть, спят и вздыхают во сне (почему вздыхают? – известно только автору сказки…). А как только Солнышко уходит в свой волшебный сад, они выходят из убежища. Их огромные лапы покрыты мягкой шерстью, поэтому никто не слышит их шагов. Сумрак и Темнота-добрые, мирные, ласковые существа, никого не обижают. Дети готовы создать сказку о том, как Темнота и Сумрак убаюкивают малышей, но на сегодня хватит. Мы идем домой, детям хочется и завтра прийти вечером, “когда хорошо сказки складываются”, по словам Вари. Почему ребята охотно слушают сказки, почему они так любят вечерние сумерки, когда сама обстановка располагает к полету детской фантазии? Почему сказка развивает речь и мышление сильнее любого другого средства? Потому, что сказочные образы ярко эмоционально окрашены. Слово сказки живет в детском сознании. Сердце замирает у ребенка, когда он слушает или произносит слова, создающие фантастическую картину. Я не представляю обучения в школе не только без слушания, но и без создания сказки. Передо мной сказки и рассказики, составленные маленькими детьми в первые 2 месяца жизни “Школы радости”. В них – мир детских мыслей, чувств, желаний, взглядов.
Зайчик (Шура)
Мама подарила мне маленького плюшевого зайчика. А это было перед Новым годом. Я поставил его па елку среди ветвей. Все легли спать. На елочке горела маленькая-маленькая лампочка. Вижу – зайчик спрыгнул с веточки и бегает вокруг елки. Попрыгал-попрыгал и опять возвратился на елку.
Подсолнечник (Катя)
Взошло солнышко. Проснулись птички, поднялся в небо жаворонок. Проснулся и подсолнечник. Встрепенулся, стряхнул со своих лепестков росу. Повернулся к солнышку: “Здравствуй, солнышко. Я долго ждал тебя. Видишь, мок желтые лепестки поникли без твоего тепла. А теперь они поднялись и радуются. Я круглый и золотой, похожий на тебя, солнышко”.
Как вспахали поле (Юра)
Комбайном скосили пшеницу. Выполз ежик из норки и видит: нет пшеницы, не шумят колосья. Покатился, колобком по стерне. А навстречу ему ползет огромное страшилище – металлический жук. Шумит, грохочет. За ним – плуги. Остается позади черное вспаханное поле. Сидит ежик в своей норке, выглядывает и удивляется. Думает: “Откуда взялся этот громадный жук?” А это трактор.
Два портрета “Ленина (Ваня)
Мою старшую сестру Олю приняли в октябрята. У нее красная звездочка. А на звездочке маленький портрет Ленина. Теперь у нас два портрета Владимира
Ильича Ленина. Один на стене, другой на Олиной звездочке. Ленин боролся за счастье трудящихся. Папа говорил: Ленин учился в школе очень хорошо. Я тоже буду учиться хорошо. Буду юным ленинцем.
Желудь (Зина)
Повеял ветер. Упал с дуба желудь. Желтый, блестящий, как выкованный из меди. Упал и думает: “Так хорошо было на ветке, а теперь я на земле. А отсюда не видно ни реки, ни леса”. Загрустил желудь. Просится: “Дуб, возьми меня на ветку”. А дуб отвечает: “Глупый ты. Посмотри, я тоже вырос из земли. Пускай быстрее корень, расти. Станешь высоким дубом”.
Детей волнует не только то, что происходит в природе. Ребята хотят, чтобы на земле был мир. Они знают, что есть силы, замышляющие войну. Вот сказка, в которой эти темные силы изображены в фантастическом образе Змея.
Как мы победили Железного Змея (Сережа)
Он жил в болоте, далеко-далеко за океаном. Ненавидел наш народ. Делал атомные бомбы. Наделал их много-много, взял на крылья и полетел. Хотел бросить на солнце. Хотел потушить солнце, чтобы мы погибли во мраке. Послал я ласточек против Железного Змея. Взяли ласточки по искре солнечного огня в клювы и догнали Змея. Бросили огонь на его крылья. Упал Железный Змей в болото, сгорел вместе с бомбами. А солнышко играет. И ласточки весело щебечут, радуются.
В этой сказке проявилось своеобразие детского мировоззрения. Торжество добра над злыми силами ребенок не может представить без участия птиц и зверей. Когда-то А. Гайдар говорил, что сказка должна кончаться так: “Красные разбили белых, а зайчик сидит и радуется” 6. Милые детскому сердцу зайчики и ласточки – не просто сказочные существа. Они – воплощение добра. Каждый день приносил новое открытие в окружающем мире. Каждое открытие облекалось в сказку, творцами которой были дети. Сказочные образы помогали малышам чувствовать красоту родной земли. Красота родного края, открывающаяся благодаря сказке, фантазии, творчеству,- это источник любви к Родине. Понимание и чувствование величия, могущества Родины приходит к человеку постепенно и имеет своими истоками красоту. Хочется посоветовать молодому педагогу, воспитывающему маленьких детей: вдумчиво, осмотрительно готовьте ребенка к тому моменту, когда вы произнесете свое первое слово о величии и могуществе родной земли – Советского Союза. Слово это должно быть вдохновенным, одухотворенным благородными чувствами (пусть говорят высокопарно – не бойтесь этого, если в душе у вас чистые и возвышенные чувства). Но чтобы слово это заставило учащенно биться детские сердца, необходимо, образно говоря, тщательно вспахать и засеять семенами красоты поле детского сознания. Пусть ребенок чувствует красоту и восторгается ею, пусть в его сердце и в памяти навсегда сохранятся образы, в которых воплощается Родина. Красота – это кровь и плоть человечности, добрых чувств, сердечных отношений. Я радовался, замечая, как постепенно оттаивают зачерствевшие сердца Толи, Славы, Коли, Вити, Сашка. Улыбка, восхищение, изумление перед красотой представлялись мне как бы тропинкой, которая должна привести к детским сердцам. Жизнь “Школы радости” не была стеснена строгим регламентом. Не было установлено, сколько времени должны находиться дети под голубым небом. Самое главное-чтобы ребятам не надоело, чтобы в детские сердца не закралось тоскливое ожидание того мгновенья, когда учитель скажет: “Пора домой”. Я старался окончить работу нашей школы в тот момент, когда у детей обострялся интерес к предмету наблюдения, к труду, которым они заняты. Пусть малыши с нетерпением ожидают завтрашнего дня, пусть он обещает им новые радости, пусть ночью снятся им серебряные искорки, которые рассыпает по земле Солнце. Один день дети находятся в школе под голубым небом 1-2 часа, другой день- 4 часа,- все зависит от того, сколько радости воспитатель сумел дать ребятам сегодня. И еще очень важно, чтобы каждый ребенок не только чувствовал радость, но и творил ее, вносил крупицу своего творчества в жизнь коллектива. В ту осень долго стояла теплая, сухая погода, до середины октября не желтели листья на деревьях, несколько раз гремел гром, как будто возвращалось лето, по утрам на траве блестели капельки росы. Это создавало благоприятные условия для работы. Несколько раз мы приходили на с в о и курган и “путешествовали” по облакам. Эти часы оставили у детей незабываемые впечатления. Белые, пушистые облака были для них миром удивительных открытий. В их причудливых, быстро меняющихся очертаниях ребята видели зверей, сказочных великанов: детская фантазия быстрокрылой птицей устремлялась в заоблачные дали, за синие моря и леса, в далекие неизвестные страны. И в этом полете ярко раскрывался индивидуальный мир ребенка. Вот плывет по небу причудливое облако. – Что вы видите в нем, дети? Старик-чабан в соломенной шляпе опирается на палку,- говорит Варя.- Глядите, вот рядом с ним отара овец. Впереди баран с крутыми рогами, а за ним ягнята… А у старика торба висит, и из торбы выглядывает что-то. – Это не старик,- возражает Павло.- Это снеговая баба, такая, как мы лепили зимой. Смотрите, вот и метла у нее в руке. А на голове вовсе не соломенная шляпа, а ведро. – Нет, это не снежная баба, а стог сена,- говорит Юра.- На стоге два пастуха с вилами. Видите бросают сено вниз, а внизу телега. Какой же это баран? Не баран, а телега. Это дуга, а не рожки… – Это огромный-преогромный заяц. Я видел такого во сне. И внизу вовсе не телега, а хвост зайчика. Хочется, чтобы фантазировали все, но Коля, Слава, Толя, Миша почему-то молчат. Мое сердце сжимает боль, когда я вижу на лице Оли снисходительную пренебрежительность, которую можно заметить у взрослых, считающих ниже своего достоинства детские забавы. В чем же дело, ведь я уже видел в глазах мальчика огонек восхищения красотой… Я тогда еще мало задумывался над этим, но чувство подсказывало: до тех пор, пока ребенка не удалось увлечь детскими радостями, пока в его глазах не пробудился неподдельный восторг, пока мальчик не увлекся детскими шалостями – я не имею права говорить о каком-то воспитательном влиянии на него. Ребенок должен быть ребенком… Если, слушая сказку, он не пережинает борьбу добра и зла, если вместо радостных огоньков восхищения у него в глазах пренебрежение-это значит, что-то в детской душе надломлено, и много сил надо приложить, чтобы выпрямить детскую душу. Вот на горизонте появилось облако с причудливыми очертаниями, оно похоже на чудесный дворец, окруженный высокими стенами и сторожевыми башнями. Детская фантазия восполняет неясности контуров дворца, и Юра уже рассказывает сказку о волшебном царстве, которое находится за тридевять земель, о злой Бабе-Яге и смелом богатыре, спасающем красавицу. А воображение Вити создало другую сказку. Где-то далеко, за рубежами нашей страны, в горах живет страшное существо, замышляющее войну. Крылья фантазии несут мальчика на воздушном корабле, способном в одно мгновенье оказаться над пещерой, где живет темная сила, уничтожить зло и утвердить на земле вечный мир. Потом рассказываю о далеких тропических странах, о вечном лете и причудливых созвездиях, о лазурном океане и стройных пальмах. Здесь сказочное переплетается с реальным, я как бы приоткрываю окошко в далекий мир. Рассказываю о земле и народах, о морях и океанах, о богатстве растительного и животного мира, о природных явлениях. Начинаю рассказывать о мире, где человек порабощает человека. Яркие картины страданий трудящихся, особенно детей, пробуждают в сознании моих слушателей тревожную мысль о том, что в мире происходит жестокая борьба добра и зла, что наш народ является борцом за счастье, честь и свободу человека. Я стремился к тому, чтобы с малых лет каждый мой питомец чувствовал непримиримость к социальному злу эксплуатации человека человеком, чтобы наша страна была безгранично дорога для него как первая в мире страна свободного труда. Одну из самых важных воспитательных задач я видел в том, чтобы зло в сознании ребенка было не какой-то абстракцией, а реальной силой, враждебной всем честным людям земли. Я рассказывал детям о странах, где богатства принадлежат кучке капиталистов и помещиков, а трудящийся человек лишен самого необходимого. Я не спешил с тем, чтобы дети осмыслили абстрактное понятие “империализм”. Придет время они его осмыслят. В том возрасте, о котором я рассказываю, решающее значение имеют яркие представления и их эмоциональная окраска. Когда я рассказывал, что в Италии тысячи матерей, доведенные до отчаяния бедностью, вынуждены продавать своих детей американским богачам, дети почувствовали, что это зло, основанное на большой несправедливости: один владеет богатствами, не создавая их, другой создает богатства, но лишен куска хлеба, одежды, человеческого жилья. Рассказы воспитателя, разделяющего с детьми все радости и горести,- обязательное условие полноценного умственного развития ребенка, его богатой духовной жизни. Воспитательное значение этих рассказов в том, что дети слушают их в обстановке, рождающей сказочные представления: в тихий вечер, когда на небе загораются первые звезды; в лесу, у костра, в уютной избушке, при свете тлеющих в печурке углей, когда за окном шумит осенний дождь и поет унылую песню холодный ветер. Рассказы должны быть яркими, образными, небольшими. Нельзя нагромождать множество фактов, давать детям массу впечатлений – чуткость к рассказам притупляется, и ребенка ничем уже не заинтересуешь. Я советую воспитателям: воздействуйте на чувства, воображение, фантазию детей, открывайте окошко в безграничный мир постепенно, не распахивайте его сразу во всю ширь, не превращайте в широкую дверь, через которую помимо вашего желания, увлеченные мыслями о предмете рассказа, устремятся малыши- выкатятся, как шарики… Они вначале растеряются перед множеством вещей, потом эти вещи, в сущности еще не знакомые, примелькаются, станут пустым звуком – не больше. Школа под голубым небом учила меня, как открывать перед детьми окно в окружающий мир, и эту науку жизни и познания я стремился донести до всех учителей. Я советовал им: не обрушивайте на ребенка лавину знаний, не стремитесь рассказать на уроке о предмете изучения все, что вы знаете,- под лавиной знаний могут быть погребены пытливость и любознательность. Умейте открыть перед ребенком в окружающем мире что-то одно, но открыть так, чтобы кусочек жизни заиграл перед детьми всеми красками радуги. Оставляйте всегда что-то недосказанное, чтобы ребенку захотелось еще и еще раз возвратиться к тому, что он узнал. Достижения человеческой мысли безграничны. Человек, например, создал множество книг. Покажите детям красоту, мудрость, глубину мысли одной книги, но покажите так, чтобы каждый ребенок навсегда полюбил чтение, был готовым выйти в самостоятельное плавание по книжному морю. Я делился с учителями своими мыслями о “путешествиях” к истокам живого слова – так я назвал яркие, краткие, эмоционально насыщенные рассказы малышей о предметах и явлениях окружающего мира, которые они видят своими глазами. Учителя начальных классов по моему примеру стали совершать такие же “путешествия”. Распахнулись двери классных комнат, дети стали выходить на зеленую травку, под свежий ветерок. Уроки чтения и арифметики, особенно в 1 и 2 классах, стали все чаще проводиться под голубым небом. Это де был отказ от урока или уход от книги, науки в мир природы. Наоборот, это обогащало урок, оживляло книгу, науку.
Часто в учительской, после уроков, собирались все учителя начальных классов и советовались, как добиться того, чтобы познание окружающего мира, усвоение знаний о природе и обществе никогда не превратилось для ребенка в скучное, надоедливое дело. В этом коллективном творчестве родилась новая мысль – о познании ребенком сельскохозяйственного труда и техники, о постепенном ознакомлении с творчеством лучших людей. Учителя начальных классов В. П. Новицкая, А. А. Нестеренко, М. Н. Верховинина, намечая “путешествия” своих учеников к истокам живого слова, по моему совету определили круг природных явлений и связанных с ними видов сельскохозяйственного труда, которые наиболее целесообразно использовать для развития мышления и речи весной, летом, осенью, зимой.
НАШ УГОЛОК МЕЧТЫ
Недалеко от школы, за селом – большой овраг, заросший кустарником и деревьями. Для малышей – это дремучий лес, полный таинственного и неизвестного. Однажды я заметил в стене оврага вход в пещеру. Внутри пещера оказалась просторной, с прочными сухими стенками. Да это ж” целое сокровище! Здесь будет наш Уголок мечты. Трудно передать восторг ребят, когда я впервые повел их в пещеру. Дети визжали, пели, перекликались друг с другом, играли в прятки. В тот же день выстлали пол сухой травой. Сначала мы просто наслаждались таинственным уголком, обживали его, создавали уют: прикрепили к стенам несколько картинок, расширили вход, сделали столик. С восторгом дети приняли предложение устроить печурку, время от времени протапливать ее. Мы выкопали углубление для печки, пробили отверстие для трубы. Выносили лишнюю землю, приносили глину и кирпич. Труд был нелегкий, но у нас была мечта печка. Строили мы ее недели две. Работа увлекла всех, не могли остаться в стороне ни Коля, ни Слава, ни Толя-дети, равнодушие которых ко всему, что делал наш коллектив, очень тревожило меня. Теперь все чаще загорались их глаза, и огонек увлеченности долго не угасал. Воодушевило интересное дело и таких робких, застенчивых и нерешительных детей, как Сашко, Люда, Валя. Все больше я убеждался, что эмоциональное состояние коллектива – состояние радости, воодушевления – большая духовная сила, объединяющая детей, пробуждающая в равнодушных сердцах интерес к тому, что делает коллектив, чем он занят. И вот мы разожгли огонь в печке. Весело запылали сухие ветки. На землю опускается вечер. В нашем жилище светло и уютно. Мы смотрим на деревья и кусты, покрывшие склон оврага, и оттуда, из таинственной чащи, к нам идут сказочные образы. Они как будто напоминают, просят: расскажите о нас. Деревья и кусты обволакиваются полупрозрачной дымкой вечернего сумрака, какой-то сизой, потом сиреневой; в этой дымке деревья приобретают самые неожиданные очертания.
В такие минуты дети охотно фантазируют, создают сказки. “На что похожи деревья, разбросанные по склону оврага?” – спрашиваю я, обращаясь не столько к детям, сколько к своим собственным мыслям. Мне они кажутся зеленым водопадом, стремительно падавшим с обрыва и теперь застывшим, превратившимся в огромные то ли базальтовые, то ли малахитовые изваяния. Интересно, будет ли развиваться мысль хоть у одного ребенка в том направлении, что и у меня? В этот вечерний час есть время для того, чтобы понаблюдать за тем, как ребята думают. И вот я вижу, что у одного ребенка поток мыслей течет бурно, стремительно, рождая все новые образы, у другого- как широкая, полноводная, могучая, таинственная в своих глубинах, но медленная река. Даже незаметно, есть ли у этой реки течение, но оно сильное и неудержимое, его не повернуть в новое русло, в то время как быстрый, легкий, стремительный поток мысли других ребят можно как бы преградить, и он сразу же устремится в обход. Вот Шура увидел в кронах деревьев стадо коров, но стоило Сереже спросить: “А где же они пасутся, ведь там нет травы?” – как мысль Шуры устремилась по новому руслу: это уже не коровы, а облака, опустившиеся к ночи отдохнуть на землю. Так же быстро, стремительно парит и мысль Юры. А вот Миша и Нина смотрят молча, сосредоточенно – что они видят? Над нами пронеслись уже десятки образов, рожденных детской фантазией, а Миша и Нина молчат. Молчит и Слава. Неужели в их головах не родилась ни одна мысль? Уже пора идти домой. И вот Миша, самый молчаливый из всех мальчик, говорит: – Это разъяренный бык бросился рогами на скалу, не смог одолеть ее и остановился. Смотрите, вот сейчас он как будто напрягается, вот-вот отодвинет обрыв… И тут все образы, которые как будто столпились вокруг нас, отлетают. Мы видим, что куча деревьев в самом деле удивительно похожа на застывшего в бессильной ярости быка. Дети защебетали: вот как он уперся ногами в дно оврага; смотрите, как выгнулась у него шея – наверное, жилы дрожат, а рога воткнул в землю… Вот тебе и придумал Миша! В то время, как над нашими головами трепетали яркие, живые образы, река его мысли текла своим руслом. Он внимательно прислушивался к словам товарищей, но ни один образ не увлек его. Фантазия мальчика самая яркая, самая земная. Ребенок увидел то, что, наверное, видел в жизни, что запечатлелось в его сознании. А ведь такие вот молчаливые тугодумы ой как страдают на уроках. Учителю хочется, чтобы ученик побыстрее ответил на вопрос, ему мало дела до того, как мыслит ребенок, ему вынь да положь ответ и получай отметку. Ему и невдомек, что невозможно ускорить течение медленной, но могучей реки. Пусть она течет в соответствии со своей природой, ее воды обязательно достигнут намеченного рубежа, но не спешите, пожалуйста, не нервничайте, не хлещите могучую реку березовой лозинкой отметки – ничего не поможет.
…Каждый ли учитель задумывался над тем, что период развития организма-от рождения до зрелости-у человека самый длительный по сравнению с другими представителями животного мира? До 20 лет и дольше человеческий организм растет, развивается, крепнет. В длительности периода развития человеческого организма-большая тайна природы. Этот период как будто сама природа отвела для развития, укрепления, воспитания нервной системы – коры полушарий головного мозга. Человек именно потому и становится человеком, что в течение очень продолжительного времени он переживает период младенчества нервной системы, детства мозга. Ребенок появляется на свет со многими миллиардами клеток, тонко реагирующих на окружающую среду и способных – при определенных условиях – выполнять мыслительные функции. Эти клетки составляют материальную основу его сознания. Ни одной новой клетки за период от рождения до зрелости, от зрелости до старости природа не прибавляет. В период младенчества нервной системы клетки мыслящей материи должны повседневно упражняться в активной деятельности, и основой для этих упражнений является живое восприятие, наблюдение, созерцание. Прежде чем научиться глубоко проникать в сущность причинно-следственных связей явлений окружающего мира, человек должен пройти в детстве период мыслительных упражнений. Эти упражнения представляют собой видение предметов и явлений; ребенок видит живой образ, потом воображает, создает этот образ в своем представлении. Видение реального предмета и создание фантастического образа в представлении – в этих двух ступеньках мыслительной деятельности нет никакого противоречия. Фантастический образ сказки воспринимается, мыслится ребенком и создается им же самим как яркая реальность. Создание фантастических образов – это самая благородная почва, на которой развиваются буйные ростки мысли. В период детства мышления мыслительные процессы должны быть как можно теснее связаны с живыми, яркими, наглядными предметами окружающего мира. Пусть ребенок вначале не задумывается над причинно-следственными связями, пусть он просто рассматривает предмет, открывает в нем что-то новое. Мальчик увидел разъяренного быка в окутанной вечерним сумраком куче деревьев. Это не просто игра детской фантазии, но и художественный, поэтический элемент мышления. Другой ребенок видит в тех же деревьях что-то другое, свое – он вкладывает в образ индивидуальные черты восприятия, воображения, мышления. Каждый ребенок не только воспринимает, но и рисует, творит, создает. Детское видение мира – это своеобразное художественное творчество. Образ, воспринятый и в то же время созданный ребенком, несет в себе яркую эмоциональную окраску. Дети переживают бурную радость, воспринимая образы окружающего мира и прибавляя к ним что-нибудь от фантазии. Эмоциональна насыщенность восприятия – это духовный заряд детского творчества. Я глубоко убежден, что без эмоционального подъема невозможно нормальное развитие клеток детского мозга. С эмоциональностью связаны и физиологические процессы, которые происходят в детском мозгу: в моменты напряженности, подъема, увлеченности происходит усиленное питание клеток коры полушарий. Клетки в эти периоды расходуют много энергии, но в то же время и много получают ее от организма. Наблюдая в течение многих лет умственный труд учеников начальных классов, я убедился, что в периоды большого эмоционального подъема мысль ребенка становится особенно ясной, а запоминание происходит наиболее интенсивно. Эти наблюдения по-новому осветили процесс обучения детей. Мысль ученика начальных классов неотделима от чувств и переживаний. Эмоциональная насыщенность процесса обучения, особенно восприятия окружающего мира,- это требование, выдвигаемое законами развития детского мышления. …Наступили удивительно теплые дни бабьего лета. Мы не сидели на месте, ходили по полям и рощам, лишь иногда заглядывая в Уголок мечты. В двух километрах от села ребята нашли холмик, с которого открывается чудесный вид на утопающее в садах село, на далекие поля, синие курганы и лесополосы. Воздух стал удивительно чистым, прозрачным, над землей плыли серебряные паутинки, в голубом небе все чаще появлялись ключи перелетных птиц. Недалеко от нашего холмика раскинулась роща, на опушке которой было много кустов шиповника. Мы любовались пурпурными бусинками ягод, серебряными паутинками, повисшими на веточках, запоминали очертания каждого кустика, присматривались к садам и рядам стройных тополей на окраине села. Каждый день дети открывали что-то новое, на наших глазах зеленая роща одевалась в багрянец, листья переливались удивительным богатством красок. Эти открытия доставляли детям огромную радость. Источники живого слова и творческой мысли были столь богаты и неисчерпаемы, что если бы каждый час мы могли делать одно открытие, то этих открытий хватило бы на многие годы. Вот перед нами усыпанный пурпурными гроздьями куст шиповника, от ягоды к ягоде серебристые паутинки с дрожащими капельками утренней росы. Капельки кажутся янтарными. Очарованные, стоим возле куста, и на наших глазах происходят удивительные вещи: с концов паутинок капельки, как живые, двигаются, будто сползают на провисшую середину, сливаются одна с другой, но почему они не увеличиваются и не падают на землю? Мы поглощены наблюдением: оказывается, капельки росы быстро испаряются, на глазах уменьшаются в объеме, потом совсем исчезают. – Это Солнышко пьет росинки,- шепчет Лариса. Образ, созданный фантазией ребенка, заинтересовал детей, и вот рождается новая сказка. Здесь, возле куста шиповника, у истока живого слова перед детьми открылся новый изумительный ручеек. Может быть, это случайность, но когда-нибудь она должна была произойти: Лариса заметила созвучие слов росинки, паутинки, бусинки. Это совпадение как бы озарило детей. До сих пор ребята знали стихи, услышанные от старших братьев и сестер, а старшие вычитывали их из книг, здесь же стихи рождались из живого слова, из окружающего мира:
Ночью упали росинки на серебряные паутинки,-говорит Лариса, и в ее глазах загорелись радостные огоньки. Все молчат, но я вижу, что мысль каждого ребенка как бы взмыла птицей от чувства изумления перед силой слова. – И задрожали, затрепетали янтарные бусинки,-продолжает Юра. Вот что происходит, когда человек приближается к первоисточнику вещей, когда в слове для него – не только обозначение вещи, но и аромат цветов, запах земли, музыка родных степей и лесов, собственные чувства и переживания. По правилам педагогики, наверное, надо было предложить детям составлять стихи дальше, но у меня вылетели из головы эти правила, и я, увлеченный потоком детского творчества, выпалил:
Выпило Солнышко росинки, умылись серебряные паутинки, улыбнулись пурпурные бусинки…
Мы кричали, бегали вокруг куста, повторяли составленное стихотворение. Мне хотелось поскорее рассказать учителям об этом порыве вдохновения, источником которого является окружающий мир. Хотелось посоветовать: первые уроки мышления должны быть не в классе, не перед классной доской, а среди природы. И еще хотелось сказать: подлинная мысль всегда проникнута трепетным чувством; если только ребенок почувствовал аромат слова, его сердце охватывает вдохновение. Идите в поле, в парк, пейте из источника мысли, и эта живая вода сделает ваших питомцев мудрыми исследователями, пытливыми, любознательными людьми и поэтами. Я тысячу раз убеждался: без поэтической, эмоционально-эстетической струи невозможно полноценное умственное развитие ребенка. Сама природа детской мысли требует поэтического творчества. Красота и живая мысль так же органически связаны, как солнце и цветы. Поэтическое творчество начинается с видения красоты. Красота природы обостряет восприятие, пробуждает творческую мысль, наполняет слово индивидуальными переживаниями. Почему человек в годы детства овладевает столь большим количеством слов родной речи? Потому, что перед ним в этот период впервые открывается красота окружающего мира. Потому, что в каждом слове он не только видит смысл, но и чувствует тончайшие оттенки красоты.
ПРИРОДА-ИСТОЧНИК ЗДОРОВЬЯ
Опыт убедил нас в том, что примерно у 85 % всех неуспевающих учеников главная причина отставания в учебе-плохое состояние здоровья, какое-нибудь недомогание или заболевание, чаще всего совершенно незаметное и поддающееся излечению только совместными усилиями матери, отца, врача и учителя. Скрытые, замаскированные детской живостью, подвижностью недомогания и заболевания сердечно-сосудистой системы, дыхательных путей, желудочно-кишечные очень часто являются не болезнью, а отклонением от нормального состояния здоровья. Многолетние наблюдения показали, что так называемое замедленное мышление – это во многих случаях следствие общего недомогания, которого не чувствует и сам ребенок, а не каких-то физиологических изменений или нарушении функции клеток коры полушарий. У отдельных детей можно заметить болезненно бледные лица, отсутствие аппетита. Малейшие попытки улучшить питание вызывает реакцию: на теле выступают прыщики. Самые тщательные анализы ни о чем не говорят: все как будто благополучно. В большинстве случаев оказывается, что мы имеем дело с тем нарушением обмена веществ, которое возникает в результате длительного пребывания в помещении. При этом нарушении ребенок теряет способность к сосредоточенному умственному труду. Особенно возрастает число недомоганий в период бурного роста организма и половой зрелости. Единственным радикальным лечением в таких случаях является изменение режима труда и отдыха: продолжительное пребывание на свежем воздухе, сон при открытой форточке, ранний отход ко сну и ранний подъем, рациональное питание. Отдельные дети на вид кажутся здоровыми, а при внимательном изучении их труда открывается какой-нибудь скрытый недуг. И вот что интересно: скрытые недуги и недомогания оказываются особенно- заметными тогда, когда учитель стремится наполнить каждую минуту урока напряженным умственным трудом. Некоторым детям совершенно непосилен курс учителя на то, чтобы “не пропала ни одна минута урока”. Я убедился в том, что этот “ускоренный” темп непосилен и вреден даже для совершенно здоровых детей. Чрезмерное умственное напряжение приводит к тому, что у детей тускнеют глаза, затуманивается взгляд, движения становятся вялыми. И вот ребенок уже ни на что не способен, ему бы только на свежий воздух, а учитель держит его “в упряжке” и понукает: скорее, скорее… Первые недели работы “Школы радости” я внимательно изучал здоровье детей. Несмотря на то, что все ребята выросли в селе, на лоне природы, отдельные из них были бледные, со слабой грудью. А у Володи, Кати, Сани, как говорят, были кожа да кости, до того они были худенькие и слабосильные. Питание почти у всех дома хорошее, главной причиной слабости и болезненности отдельных малышей было то, что они жили как бы в тепличной обстановке; матери оберегали их от малейшего дуновения ветерка. Ребята быстро утомлялись, в первые дни жизни “Школы радости” они с трудом проходили какой-нибудь километр. Матери жаловались на плохой аппетит этих детей. Я убедил родителей в том, что чем больше они будут оберегать малышей от простуды, тем слабее будут дети. Все согласились
с моей настоятельной просьбой посылать детей в жаркие дни в школу босиком – для ребят это было большой радостью. Однажды нас настиг в поле теплый ливень. Домой ребятам пришлось идти по лужам; вопреки опасению родителей никто не заболел. С большим трудом удалось добиться того, чтобы родители не кутали детей в сто одежек, не надевали на них фуфаек и свитеров “про запас”, “на всякий случай”. У нас стало правилом: ни одной минуты в осенние, весенние и летние дни дети не должны находиться в помещении. В первые 3-4 недели “Школы радости” ребята проходили ежедневно 2-3 километра, во второй месяц-4-5, в третий-6. И все это среди полей и лугов, в рощах и в лесу. Пройденное за день расстояние незаметно для детей, потому что не ставится цель – пройти столько-то километров; движение, ходьба – средство достижения других целей. Ребенку хочется идти, потому что он чувствует себя открывателем мира. Дети приходили домой усталые, но счастливые, жизнерадостные. А без усталости не может быть здоровья. Здоровье вливается в детский организм животворным источником тогда, когда после трудового напряжения ребенок отдыхает. На чистом воздухе, после того как пройдено несколько километров, у детей развивается, по словам родителей, “волчий аппетит”. В те дни, когда мы с малышами собирались в лес, я советовал им брать с собой хлеб, лук, соль, воду и несколько сырых картофелин. Родители вначале сомневались: разве дети будут есть это? Ведь дома они отказываются от более питательных вещей. Но оказалось, что и хлеб, и лук, и картофель в лесу – самая вкусная пища. Да к тому же у ребят развивался аппетит, и они с удовольствием съедали дома предложенную им тарелку супа или борща. Уже через месяц порозовели щечки у самых бледных малышей, а матери не могли нахвалиться хорошим аппетитом ребят: исчезли капризы, дети едят все, что ни дай. Быть в движении – одно из важных условий физической закалки. Дети любят бегать, играть. Для них сделали игровую площадку. Здесь было все необходимое для игр и развлечений на свежем воздухе, но я мечтал о большем. Мне хотелось сделать детскую карусель, детские качели; хотелось, чтобы подвижные игры были связаны со сказкой, питались фантазией. Я уже представлял себе фигурки конька-горбунка, слона, серого волка, хитрой лисы, стоящие на деревянном круге нашей карусели; ребенок будет не только кататься, но и переживать волнение от того, что он оседлал конька-горбунка или серого волка. Все это пока только планы, но я твердо верил, что через полгода, может быть, через год добьюсь своего. Я достал материалы для монтирования карусели. Думал я и о том, чтобы подготовить детей к зиме, чтобы зимой они как можно больше находились на воздухе. Многолетние наблюдения за физическим развитием младших школьников убедили меня в том, какую большую роль играет полноценное, здоровое питание ребенка. В пище многих детей не хватало важных веществ, необходимых для укрепления организма, предотвращения простудных заболеваний и нарушений обмена веществ. Только в 8 семьях был мед, а мед это, образно говоря, кусочек солнца на тарелке. Я беседовал с родителями, убеждал их в том, какое большое значение для здоровья детей имеет употребление меда. Уже в конце сентября 13 родителей приобрели по одной-две семьи пчел. Весной пчелы были уже в 23 семьях. Осенью я посоветовал матерям запастись на зиму вареньем из шиповника, терна и других богатых витаминами плодов. Пришлось поговорить с родителями также о том, чтобы каждая семья имела достаточное количество плодовых деревьев, особенно яблонь. Всю зиму должны быть свежие фрукты – в сельских условиях это очень легко, надо только потрудиться. Эликсиром здоровья является воздух, насыщенный фитонцидами злаковых растений – пшеницы, ржи, ячменя, гречихи, а также луговых трав. Я часто водил детей в поле, на луг – пусть дышат воздухом, настоянным на аромате хлебных растений. Посадите под окном спальни ваших детей несколько ореховых деревьев, советовал я родителям. Это растение насыщает воздух фитонцидами, убивающими многие болезнетворные микробы. Запах ореха не переносят вредные насекомые. Там, где есть орехи, нет мух и комаров. Позаботился я и о том, чтобы в каждой семье во дворе был летний душ. Уже несколько лет меня волновал вопрос: почему у многих детей плохое зрение? Почему уже в 3 классе ребенку приходится пользоваться очками? Наблюдения над многими детьми младшего возраста привели к выводу, что дело здесь не столько в переутомлении от чтения, сколько в неправильном режиме, особенно в том, что питание бедно витаминами, что ребенок не закаляется физически, легко поддается простудным заболеваниям. Некоторые заболевания, перенесенные в детстве, отражаются на зрении. Правильный режим, полноценное питание, физическая закалка – все это предохраняет ребенка от заболеваний, дает ему счастье наслаждения красотой окружающего мира. Годы наблюдений над детьми столкнули меня с тревожными явлениями: весной, начиная с марта, у всех детей слабеет здоровье. Ребенок как бы выдыхается; ослабляется сопротивляемость организма простудным заболеваниям, снижается работоспособность. Особенно заметно в весенние месяцы ухудшается зрение. Объяснение этим явлениям я нашел в трудах медиков и психологов: в весенние месяцы резко изменяется ритм взаимодействия систем организма. Причина в том, что в организме исчерпывается запас витаминов, к весне дает о себе знать резкий спад активности солнечной радиации, и продолжительная напряженная умственная деятельность приводит нервную систему в состояние усталости. Я задумывался над тем, как ослабить действие этих факторов. Родители стали больше заботиться о запасе продуктов, богатых витаминами, специально для весенних месяцев. Каждый солнечный день зимой и весною мы стремились максимально использовать для прогулок на свежем воздухе. Мне не давала покоя мысль о том, что в весенние месяцы напряженность умственного труда должна сниматься, путь к этому я видел в разнообразии умственной деятельности. Как можно больше мыслительных процессов должно происходить не в классе, а среди природы, сочетаться с физическим трудом. Постепенно это стало одним из правил учения в весенние месяцы. В первые послевоенные годы многие дети были явно предрасположены к неврозам. У отдельных моих воспитанников (особенно у Толи, Коли, Славы, Феди) это выражалось в угнетенности, какой-то отрешенности от жизни, Я стремился не допустить, чтобы скованность, робость, нерешительность, болезненная застенчивость детей развились в неврозы. Часто советуясь, как добиться того, чтобы коллективная жизнь доставляла детям радость, мы, учителя начальных классов, пришли к выводу, что особенно важно сглаживать в школьной среде те беды, огорчения, конфликты, с которыми жизнь сталкивает ребенка в семье. Педагоги стремились знать, что происходит в душе каждого ребенка, с чем он пришел в школу,- чтобы не допустить ни одного болезненного прикосновения к чуткому детскому сердцу. Все, что казалось заслуживающим пристального внимания в духовной жизни того или иного ребенка, мы обсуждали на своих совещаниях, названных “психологическими семинарами”. Школьный коллектив должен рассеивать детские горести и печали. Особенно большого внимания требовали дети, душа которых уже была надломлена горестными переживаниями. Нервы Коли, Сашка, Толи, Петрика, Славы временами были напряжены до предела. Стоило прикоснуться к кому-нибудь из них, и ребенок мог “вспыхнуть”, “взорваться”. В отдельные дни ребят нельзя было спрашивать. Система воздействий, эффективная в воспитании других, к этим детям была совершенно неприменима. В научных трудах медиков я встретил понятие “медицинская педагогика”, наиболее точно выражающее сущность воспитания детей, у которых болезненное состояние психики накладывает отпечаток на поведение. Главными принципами медицинской педагогики являются: 1) щадить легко уязвимую болезненную психику ребенка; 2) всем стилем, укладом школьной жизни отвлекать детей от мрачных мыслей и переживаний, пробуждать у них жизнерадостные чувства; 3) ни при каких обстоятельствах не дать понять ребенку, что к нему относятся, как к больному. Был в школе ребенок, предрасположенный к истерическому неврозу,- Володя. У меня большую тревогу вызывало то, что отец и мать мальчиком восхищались. Они сами внушали себе, что их сын исключительный ребенок. Я боялся, что с наступлением неизбежного разочарования у мальчика может развиться ненависть к родителям и вообще к старшим. Главным средством лечения таких детей, по моему убеждению, является воспитание скромности и уважения к другим людям. Я стремился к тому, чтобы Володя чувствовал человека в каждом из близких. Особое место в медицинской педагогике уделяется детям с замедленным, угнетенным мышлением. Вялость, инертность клеток коры полушарий головного мозга надо так же вдумчиво и терпеливо лечить, как и заболевание сердечной мышцы или кишечника. Но лечение это требует в тысячу раз большей осторожности и педагогического мастерства, глубокого знания индивидуальных особенностей каждого ребенка.
КАЖДЫЙ РЕБЕНОК-ХУДОЖНИК
Уже через неделю после начала занятий в “Школе радости” я сказал малышам: “Принесите завтра альбомы и карандаши, будем рисовать”. На следующий день мы расположились на лужайке школьной усадьбы. Я предложил детям: “Посмотрите вокруг себя. Что вы видите красивое, что вам больше всего нравится, то и рисуйте”. Перед нами был школьный сад и опытный участок, освещенные осенним солнцем. Дети защебетали: одному нравились красные и желтые тыквы, другому – склонившиеся к земле головки подсолнечника, третьему – голубятня, четвертому – виноградные гроздья. Шура любовался легкими пушистыми облаками, плывущими по кебу. Сереже нравились гуси на зеркальной поверхности пруда. Даньку захотелось нарисовать рыбок-он с воодушевлением рассказывал о том, как однажды с дядей ходил на рыбалку: ничего не поймали, но зато увидели, как “играют” рыбки. – А я хочу рисовать солнышко,- сказала Тина. Наступила тишина. Дети рисовали с увлечением. Я много читал о методике уроков рисования, а теперь передо мной были живые дети. Я увидел, что детский рисунок, процесс рисования – это частица духовной жизни ребенка. Дети не просто переносят на бумагу что-то из окружающего мира, а живут в этом мире, входят в него, как творцы красоты, наслаждаются этой красотой. Вот Ваня, весь поглощенный своей работой, рисует улей, рядом -дерево, на котором огромные цветы, над цветком – пчела, почти такая же большая, как и улей. У мальчика раскраснелись щечки, в глазах огонек вдохновения, который приносит большую радость учителю. Творчество детей – это глубоко своеобразная сфера их духовной жизни, самовыражение и самоутверждение, в котором ярко раскрывается индивидуальная самобытность каждого ребенка. Эту самобытность невозможно охватить какими-то правилами единственными и обязательными для всех. Коля не сказал, что ему понравилось, и меня очень волнует, что же он нарисует. В альбоме мальчика я увидел ветвистое дерево с большими круглыми плодами,- значит, это яблоня, дерево окружено роем маленьких звездочек в ореоле лучен, высоко над деревом – серп луны. Как хочется мне прочитать в этом интересном рисунке сокровенные мысли и чувства ребенка – ведь я вижу у него в глазах такой же огонек вдохновения, как в те минуты, когда мы наблюдали мир. – Что же это за звездочки над яблоней? спрашиваю у Коли. – Это не звездочки,- говорит мальчик.- Это серебряные искорки, которые падают на сад с луны. Ведь у луны тоже есть Кузнецы-великаны, правда? ,;^:. – Конечно, есть,- отвечаю я, изумленный мыслями, которые волновали ребенка в тихие вечерние часы. Значит, он смотрел на ночное небо, любовался лунным сиянием, заметил этот трепещущий ореол бледного сияния над яблонями. – Но какие же нити куют эти Кузнецы-великаны ночью? – в раздумье говорит мальчик, и мне показалось, что он не столько обращается к учителю, сколько к своим воспоминаниям о ночном небе, о бледном сиянии луны, о хороводе звезд. Я боялся потревожить творческое вдохновение мальчика. Сердце забилось от радостного открытия: творчество открывает в детской душе те сокровенные уголки, в которых дремлют источники добрых чувств. Помогая ребенку чувствовать красоту окружающего мира, учитель незаметно прикасается к этим уголкам. По примеру Ларисы я стал рисовать Кузнецов-великанов. Мне казалось, что я рисую неплохо. Кузнецы получились похожими на настоящих молотобойцев, наковальня – такая же, как в колхозной кузнице. Забыв, что я взрослый человек, переживал радостное чувство: мои Кузнецы, конечно, будут лучше, чем у Ларисы. Но на моем рисунке детские взгляды не задерживались, зато вокруг Ларисы образовалась целая толкучка. “Что же она нарисовала?” – думал я. Посмотрел через головы ребят: как будто бы ничего особенного нет в детском рисунке, но почему все восхищаются, а на мой не обращают внимания? Чем больше я всматривался в рисунок девочки, тем яснее становилось, что у малышей свое видение мира, свой язык художественных изобразительных средств, под этот язык не подделаешься, сколько бы ни пытался. У меня Кузнецы-великаны в обычных шапках, в фартуках, с длинными бородами, в сапогах. А у нее – вокруг пышных волос на головах могучих Кузнецов пылает ореол из искр. И бороды – не просто бороды, а огненные вихри. Громадные молоты почти в два раза больше голов… Для ребенка это не отступление от правды, а яркая правда – правда фантастической силы, ловкости, сказочной общности могучего человека и огненной стихии. Нельзя подгонять этот чудесный язык детской фантазии под наш язык, язык взрослых. Пусть дети говорят друг с другом на своем языке. Учителям начальных классов я советовал: учите детей законам пропорции, перспективы, соразмерности – все это хорошо, но в то же время дайте простор и для детской фантазии, не ломайте детский язык сказочного видения мира… Каждому ребенку хотелось рассказать о том, что он нарисовал.
И в этих рассказах, как самоцветы, сверкали яркие образы, сравнения. Рисование развивало речь детей. В поле, в лес мы теперь почти всегда шли с альбомами и карандашами. Старшие школьники сделали для малышей маленькие альбомы, которые можно было положить в карман. Весной, через несколько месяцев после того как начала жить наша школа, я сделал большой альбом, в котором каждый ребенок рисовал по желанию любимый уголок окружающего мира. Я записывал в этот альбом коротенькие рассказы. Это целая страница жизни и духовного развития нашего коллектива.
ЗАБОТА О ЖИВОМ И ПРЕКРАСНОМ
Меня очень беспокоило равнодушие отдельных детей к живому и прекрасному в окружающем мире, тревожили поступки, свидетельствующие о непонятной, с первого взгляда, детской жестокости. Вот мы идем по лугу, над травой летают бабочки, шмели, жуки. Юра, поймав жука, вынул из кармана осколок стекла, разрезал насекомое пополам и “исследует” его внутренности. В одном глухом уголке школьной усадьбы много лет подряд живет несколько семей ласточек. Как-то мы пошли туда, и не успел я сказать даже несколько слов о ласточкиных гнездах, как Шура бросил камешек в птичье жилище. Все учащиеся берегли красивые цветы канн, растущие во дворе, а Люся пошла к клумбе, сорвала растение. Все эти факты имели место уже в первые дни жизни “Школы радости”. Меня поражало, что восхищение детей красотой переплеталось с равнодушием к судьбе красивого. Задолго до встречи со своими воспитанниками я убедился, что любование красотой – это лишь первый росток доброго чувства, которое надо развивать, превращая в активное стремление к деятельности. Особенно тревожили меня поступки Коли и Толи. У Коли была какая-то страсть к уничтожению воробьиных гнезд. Рассказывали, что неоперившихся птенцов, выпавших из распотрошенных гнезд, он бросает в канализационную трубу маслозавода. Воробышки долго пищат, а Коля приложит ухо к стене трубы, слушает. Детская жестокость проявлялась не только у Коли, видевшего зло в семье, но и у детей, живущих в нормальном окружении- И самое тревожное в том, что дети не понимали предосудительности тех “мелких” проявлений зла и равнодушия к красоте и жизни, из которых постепенно развивается тупая бессердечность. Как пробудить у ребят светлые, добрые чувства, как утвердить в их сердцах доброжелательность, заботливое отношение к живому и красивому? Во время одной из прогулок в поле мы нашли в траве жаворонка с подрезанным крылышком. Птичка перепархивала с одного места на другое, но улететь не могла. Дети поймали жаворонка. Маленький комочек жизни затрепетал в руках, испуганные глаза, как бусинки, смотрели в голубое небо. Коля сжал его в руке, и птица жалобно запищала. Дети засмеялись. “Неужели ни у кого из них нет сострадания к птице, оставленной своими собратьями в опустевшем поле?” подумал я и посмотрел на ребят. На глазах у Лиды, Тани, Данька, Сережи, Нины появились слезы. – Зачем ты мучишь птичку?-жалостным голосом обратилась Лида к Коле. – А тебе жалко? – спросил мальчик.- Возьми и ухаживай за ней,- и бросил птичку Лиде. – И жалко, и ухаживать буду,- сказала девочка, лаская жаворонка. Мы расположились на опушке леса. Я рассказал детям о том, что осенью перелетные птицы собираются в далекий путь. В опустевших полях остаются одинокие птички – у той крылышко подрезано, та вырвалась из когтей хищника искалеченная… А впереди суровая зима с метелями и морозами. Что ожидает этого жаворонка? Замерзнет бедненький. А как красиво он поет, наполняя весной и летом степь чарующей музыкой. Жаворонок – это дитя солнца. В сказке говорится: “Родилась эта птичка из солнечного огня”. Поэтому наш народ и назвал ее жаворонком – жар – воронок… А кто из вас не знает, как больно, когда в сильный мороз деревенеют пальцы, когда жгучий ветер забивает дыхание. Вы спешите домой, к теплой печке, к ласковому огоньку… А куда денется птица? Кто приютит ее? Превратится она в мерзлый комок. – А мы не дадим погибнуть жаворонку,-сказала Варя.-Поместим его в теплый уголок, сделаем гнездышко, пусть себе ожидает весны… Дети стали наперебой предлагать, как устроить жилище жаворонка. Каждому хотелось взять птичку на зиму к себе домой. Молчали только Коля, Толя и еще несколько мальчиков. Зачем же брать жаворонка домой, дети? Сделаем для него тепленькое гнездышко в школе, будем кормить и лечить, а весной выпустим в голубое небо. Мы принесли жаворонка в школу, поместили в клетку, поставили ее в комнату, которая уже была отведена для малышей. Каждое утро кто-нибудь из ребят приходил к жаворонку. Малыши приносили корм. Через несколько дней Катя принесла дятла: отец нашел птицу в лесу, она побывала, наверное, в лапах хищника и чудом спаслась. Крылышки дятла безжизненно свисали, на спинке запеклась кровь. Птицу поместили вместе с жаворонком. Никто не знал, какой корм давать дятлу – жучков, что ли? Где их искать – под корой? – А я знаю,хвастливо заявил Коля.- Он ест не только жучков и мушек. Любит ивовые почки, семена травы. Я видел…- еще что-то хотел сказать мальчик, но застеснялся. Наверное, приходилось ему охотиться на дятлов. – Ну, что же, раз ты знаешь, как кормить дятла, доставляй ему корм. Видишь, как жалобно он смотрит? Коля стал ежедневно приносить корм птичке. У него еще не было чувства жалости к живому существу. Ему просто доставляло удовольствие восхищение товарищей: вот какой у нас Коля, знает, чем кормить птиц. Но пусть пробуждение добрых чувств начинается
и с самолюбия – не беда. Пусть доброе дело станет привычкой, потом оно пробудит сердце. Я вспоминал сотни ответов мальчишек на вопрос: каким человеком тебе хочется стать? – Сильным, храбрым, мужественным, ум-кым, находчивым, бесстрашным… И никто не сказал: добрым. Почему доброта не ставится в один ряд с такими доблестями, как мужество и храбрость? Почему мальчишки даже стесняются своей доброты? Ведь без доброты – подлинной теплоты сердца, которую один человек отдает другому,- невозможна душевная красота. Я задумывался также над тем, почему у мальчишек меньше доброты, чем у девочек? Может быть, это лишь кажется? Нет, это действительно так. Девочка более добра, отзывчива, ласкова, наверное, потому, что с малых лет в ней живет еще неосознанный инстинкт материнства. Чувство заботы о жизни утверждается в ее сердце задолго до того, как она становится творцом новой жизни. Корень, источник доброты – в созидании, в творчестве, в утверждении жизни и красоты. Доброе неразрывно связано с красотой. Праздником для малышей было утро, когда Федя принес в школу иволгу. Эта птичка тоже почему-то не летала, мальчик нашел ее в кустах возле животноводческой фермы. Дети не могли оторвать глаз от красивых разноцветных перьев иволги. У “птичьей лечебницы” (так ребята назвали уголок в своей комнате) мы встречали день и расставались до завтрашнего дня. Костя принес хилого, тщедушного воробышка, подобранного у обочины дороги. Воробышек не хотел клевать ни зерна, ни хлебных крошек. Мальчик переживал болезнь птички. Мы все переживали, когда наш воробышек умер. Костя плакал. Плакали девочки. Стал угрюмым, неразговорчивым Коля. Мне вспомнились слова Януша Корчака: “Светлый ребячий демократизм не знает иерархии. Прежде времени печалит ребенка пот батрака и голодный ровесник, злая доля Савраски и зарезанной курицы. Близки ему собака и птица, ровня – бабочка и цветок, в камушке и ракушке он видит брата. Чуждый высокомерию выскочки, ребенок не знает, что душа только у человека” *. Да, все это так, но добрый ребенок не сваливается с неба. Его надо воспитать. Во время одной прогулки в балке ребята нашли зайчонка с искалеченной ножкой. Принесли его в свою комнату, поместили в новую клетку. Образовалась еще одна лечебница – звериная. Через неделю Лариса принесла тощего, дрожащего от холода котенка. Его поместили в одну клетку с зайчонком. У детей появилось много забот: они приносили морковку зайчонку и молоко котенку. Трудно передать словами детское восхищение, когда однажды утром мы увидели, как котенок и зайчик, прижавшись друг к другу, сладко спали. Боясь разбудить животных, дети разговаривали шепотом… Зимой в “птичьей лечебнице” появилось несколько синичек
* Корчак Януш, Право детей на уважение.-Избр. пед. произведения М., 1966, с. 271.
ребята подобрали их возле кормушек, устроенных для зимующих птиц… И еще одно событие очень обрадовало меня: некоторые малыши дома оборудовали свои “птичьи лечебницы” и живые уголки. А после того, как в нашей комнате появился аквариум с маленькими рыбками, дети стали умолять родителей: устройте аквариум дома. Многие родители приходили в школу, спрашивали, как это сделать. Трудно было достать для аквариумов растения и рыбок. Нелегко было с кормом. Но все эти трудности преодолевались благодаря настойчивости детей: ребята не давали покоя ни родителям, ни мне. Пришли матери Славы и Тины: дети не дают покоя, у других есть золотые рыбки, а у нас нет. Пришлось обращаться за помощью к старшим школьникам. В те годы школьных мастерских еще не было, и заботы об аквариумах заставили оборудовать первую мастерскую для пионеров и комсомольцев. Никогда не забыть тех вечеров, когда мы сидели у освещенного маленькой лампочкой аквариума и любовались золотыми рыбками. Я рассказывал детям о глубинах океана, о необычайно интересной жизни морских обитателей. Мои воспитанники, давно окончившие школу, ставшие взрослыми людьми, на всю жизнь запомнили эти вечера. Коля недавно сказал мне: – Эта лампочка часто снилась мне. Ее огонек был первым источником знаний. Хотелось знать побольше о таинственных морских глубинах, о диковинных рыбах… Если 24-летний человек с такой теплотой вспоминает о рыбках, значит, это не мелочи. Это один из ручейков добрых чувств. С замиранием сердца ждал я, когда красота окружающего мира пробудит в самых равнодушных сердцах добрые чувства – ласку, сострадание. Никогда не забуду первых осенних заморозков в тот год. Мы пошли в сад, к кусту роз, увидели ярко расцветающий цветок, на нежных лепестках – капельки росы. Цветок чудом сохранился в холодную ночь, мы смотрели на него и у всех на душе было грустно: скоро мороз погубит эту красоту. Я встретился глазами со взглядом Коли: впервые увидел в его глазах грусть, тревогу-чистые детские чувства. Потом мы пошли в теплицу, где стояло несколько горшков с редкими в нашей местности цветами – рододендроном, кактусом. Сели у маленького алого цветочка – расцвел кактус. Долго любовались цветком. Забота о живом и прекрасном постепенно вошла в жизнь детей. Поздней осенью 1951 г., когда с деревьев опали листья, мы пошли в лес, выкопали маленькую липку, принесли ее на школьную усадьбу, посадили. Деревцо стало нашим другом. Мы мечтали, фантазировали, создавали о нем сказки как о живом существе, способном чувствовать и переживать наши заботы и волнения. Ребята радовались, когда шел теплый дождик: нашему другу нужно много влаги. Мы переживали, когда землю сковал мороз и над полями гулял пронизывающий ветер: нашему другу холодно. Дети собирали снег, засыпали ствол липки. Девочки принесли несколько стеблей камыша и обвязали ствол деревца. С наступлением весны мы часто ходили к своему другу, с волнением смотрели: не раскрываются ли почки. Первые зеленые листики вызвали у ребят бурю восторга: дерево живет. Летом мы поливали свою липку. Какая огромная сила – коллективное чувство ласки и доброты, коллективной доброжелательности. Оно, как бурный поток, увлекает самых равнодушных. Я радовался, видя, как Коля, Толя, Слава, Петрик с волнением шли к своему другу – зеленой липке, как загорались у них глаза, когда они кормили рыбок в аквариуме. Стали взрослыми, зрелыми людьми те, у кого трепетало сердце при мысли о том, что маленькой липке холодно в зимнюю стужу. Наш друг стал большим, ветвистым деревом, и вот теперь к нему приходят юноши и девушки, молодые отцы и матери, и волна добрых чувств наполняет их сердца, когда они вспоминают о золотой осени своего детства. Опыт подтверждает, что добрые чувства должны уходить своими корнями в детство, а человечность, доброта, ласка, доброжелательность рождаются в труде, заботах, волнениях о красоте окружающего мира. Добрые чувства, эмоциональная культура – это средоточие человечности. Если добрые чувства не воспитаны в детстве, их никогда не воспитаешь, потому что это подлинно человеческое утверждается в душе одновременно с познанием первых и важнейших истин, одновременно с переживанием и чувствованием тончайших оттенков родного слова. В детстве человек должен пройти эмоциональную школу – школу воспитания добрых чувств.
НАШИ ПУТЕШЕСТВИЯ В МИР ТРУДА
“Как добиться, чтобы труд стал важнейшей духовной потребностью детей?” – этот вопрос волновал весь наш педагогический коллектив. Учителя начальных классов В. П. Новицкая, А. А. Нестеренко, М. Н. Верховинина, В. С. Осьмак, Е. М. Жаленко с первого дня воспитания вовлекали детей в посильный труд в школьном саду, на учебно-опытном участке. Вместе с В. П. Новицкой мы построили маленькую теплицу, где дети трудились зимой. Советуясь, как одухотворить детский труд высокими идейными побуждениями, учителя решили: давайте ежегодно, в день Победы над фашистской Германией, сажать один дубок. Это будет живая летопись нашей радости. С того времени каждый год в нашей Дубраве Победы появляется еще одно столетнее дерево – так дети называют дуб. Мы видели важную воспитательную задачу в том, чтобы детей окружал не только мир природы, но и мир труда, творчества, строительства. Человеческая красота раскрывается ярче всего в труде. Начались “путешествия” нашей “Школы радости” в мир труда. Никогда не забудется детям первое “путешествие” – в колхозные зернохранилища. Дети увидели вороха пшеницы – тысячи центнеров хлеба. Отец Вани рассказал нам о людях, которые выращивают высокие урожаи сельскохозяйственных культур. Комбайнер Григорий Андреевич повел детей в поле – оно рядом с селом, сразу же за зернохранилищем. “Вот на этих ста гектарах,– сказал он,- я собрал в этом году четыре тысячи центнеров хлеба. А всего за десять лет я убрал своим комбайном столько хлеба, сколько надо для такого города, как Александрия”. Это познание мира не только разумом, но и сердцем. Детей изумляет красота человека-труженика. Они переживают чувство гордости за человека. Еще глубже это чувство становится тогда, когда во время “путешествий” в мир труда дети встречаются со своими отцами и матерями. На животноводческой ферме они узнали, что мать Тани обеспечивает молоком полторы тысячи человек. В теплый осенний день мы поехали на машиностроительный завод. Там нас встретил отец Вали. Он повел детей в литейный цех, выплавляющий чугун. Это была, наверное, самая интересная из всех сказок, которые дети слышали и которые составляли сами: человек превращал твердое вещество в багровую огненную реку, река волею и трудом человека превращалась в металлические слитки. Я с большой радостью увидел, как детское творчество наполнилось новым содержанием: ребята стали составлять сказки о богатырях, создающих огненные металлические реки, рисовали рабочих-металлургов. Первое посещение литейного цеха произвело незабываемое впечатление. Дети как бы по-иному увидели то, что они видели раньше: человек не мог бы жить и трудиться ни один день, если бы не было металла. Рабочие, металлурги, машиностроители – это подлинные творцы жизни. К ним у моих питомцев утвердилось чувство глубокого уважения. Интересными были наши “путешествия” к умельцам – мастерам машинно-тракторной станции слесарям, токарям. Здесь дети увидели, как из куска металла рождается деталь для трактора, комбайна. Затаив дыхание, они смотрели, как умелые руки отца Ларисы создают винт, без которого не может работать машина. Отношение человека к человеку, его общественная жизнь раскрываются прежде всего в труде на благо людей. В том, как человек трудится для других, выражается его гуманизм. Одной из первых моих забот было то, чтобы в окружающей детей среде раскрывалась именно эта сторона нашей социалистической действительности. Я стремился к тому, чтобы детей восхищало, одухотворяло не только то, что связано с красотой природы, но и то, что составляет самую сущность нового человека нашей страны – его служение Родине, обществу, людям. Любовь ребенка к людям труда- источник человеческой нравственности.
МЫ СЛУШАЕМ МУЗЫКУ ПРИРОДЫ
Музыка, мелодия, красота музыкальных звуков – важное средство нравственного и умственного воспитания человека, источник благородства сердца и чистоты души. Музыка открывает людям глаза на красоту природы, нравственных отношений, труда. Благодаря музыке в человеке пробуждается представление о возвышенном, величественном, прекрасном не только в окружающем мире, но и в самом себе. Музыка – могучее средство самовоспитания.
Многие годы наблюдений над духовным развитием одних и тех же воспитанников от младшего возраста до зрелости убедили меня в том, что стихийное, неорганизованное воздействие на детей кино, радио, телевидения не способствует, а скорее вредит правильному эстетическому воспитанию. Особенно вредно обилие стихийных музыкальных впечатлений. Я видел одну из важных задач воспитания детей в том, чтобы восприятие музыкальных произведений чередовалось с восприятием того фона, на котором человек может понять, почувствовать красоту музыки-тишины полей и лугов, шелеста дубравы, песни жаворонка в голубом небе, шепота созревающих колосьев пшеницы, жужжанья пчел и шмелей. Все это и есть музыка природы, тот источник, из которого человек черпает вдохновение, создавая музыкальную мелодию. В эстетическом воспитании вообще и в музыкальном в особенности важны психологические установки, которыми воспитатель руководствуется, приобщая детей к миру прекрасного. Для меня главной была установка на воспитание способности эмоционально относиться к красоте и потребности впечатлений эстетического характера. Важную цель всей системы воспитания я видел в том, чтобы школа научила человека жить в мире прекрасного, чтобы он не мог жить без красоты, чтобы красота мира творила красоту в нем самом. В “Школе радости” больше внимания уделялось слушанию музыки – музыкальных произведений и музыки природы. Первой задачей, которая при этом ставилась, было вызвать эмоциональную реакцию на мелодию и потом постепенно убедить детей, что красота музыки имеет своим источником красоту окружающего мира; музыкальная мелодия как бы призывала человека – остановись, прислушайся к музыке природы, наслаждайся красотой мира, береги эту красоту и умножай ее. Многолетний опыт убеждает, что человек овладевает и родной речью и азбукой музыкальной культуры способностью воспринимать, понимать, чувствовать, переживать красоту мелодии – только в годы детства. То, что упущено в детстве, очень трудно, почти невозможно наверстать в зрелые годы. Детская душа в одинаковой мере чувствительна и к родному слову, и к красоте природы, и к музыкальной мелодии. Если в раннем детстве донести до сердца красоту музыкального произведения, если в звуках ребенок почувствует многогранные оттенки человеческих чувств, он поднимется на такую ступеньку культуры, которая не может быть достигнута никакими другими средствами. Чувство красоты музыкальной мелодии открывает перед ребенком собственную красоту – маленький человек осознает свое достоинство. Музыкальное воспитание – это не воспитание музыканта, а прежде всего воспитание человека. …Ранней осенью, когда в прозрачном воздухе отчетливо слышится каждый звук, в предвечернюю пору мы сидели с детьми на зеленой лужайке. Я предложил прослушать мелодию “Полет шмеля” из оперы “Сказка о царе Салтане” Н. Римского-Корсакова. Музыка нашла у детей эмоциональный отклик. Малыши говорили:
“Шмель то приближается, то отдаляется. Слышно щебетанье маленьких птичек…” Еще раз слушаем мелодию. Потом идем к цветущей медоносной траве. Дети слышат пчелиную арфу, жужжанье шмеля. Вот он, большой, лохматый, то поднимается над цветком, то опускается. Дети в восторге: ведь это почти такая же мелодия, как и записанная на пленку, но в музыкальном произведении есть какая-то своеобразная красота, которую композитор подслушал в природе и передал нам. Детям хочется еще раз услышать записанную на пленку мелодию. Через день идем на участок цветущего медоноса утром. Ребята вслушиваются в звучание пчелиной арфы, пытаются уловить жужжанье мохнатого шмеля. В том, что до сих пор казалось им обычным, открылась красота – такова сила музыки. Я подбирал для слушания мелодии, в которых в ярких образах, понятных детям, передано то, что они слышат вокруг себя: щебетанье птиц, шелест листьев, рокотание грома, журчание ручья, завывание ветра… При этом я оберегал ребят от обилия впечатлений, ибо повторяю, что обилие музыкальных образов вредно для детей; оно может вызвать смятенье, а потом и совсем притупить эмоциональную отзывчивость. Я использовал не больше двух мелодий в месяц, но в связи с каждой мелодией проводил большую воспитательную работу, цель которой – пробудить у детей желание еще и еще раз послушать музыку, добиться того, чтобы каждый раз ребята открывали в произведении новую красоту. Очень важно, чтобы между слушанием мелодий, которому придается определенное значение в овладении азбукой музыкальной культуры, не было никаких стихийных, беспорядочных впечатлений. После слушания мелодий дети должны вслушиваться в тишину полей и между восприятием двух мелодий познавать красоту природы. Вот мы идем в дубовую рощу. Тихий солнечный день “бабьего лета”, под лучами солнца горит разноцветное убранство деревьев, слышится пение осенних птиц, доносится рокотанье трактора, в небесах лазури – ключ улетающих гусей. Мы слушаем “Осеннюю песню (Октябрь)” П. Чайковского. Мелодия помогает почувствовать неповторимую красоту того, что дети до сих пор не замечали в окружающей природе: тихого трепетанья листьев на желтеющих дубах, аромата прозрачного воздуха, увядания ромашки на обочине дороги. У ребят бодрое, радостное настроение, но мажорная мелодия навевает и легкую грусть. Дети чувствуют приближение пасмурных, дождливых дней, холодных метелей, ранних сумерек. Под впечатлением музыкальной мелодии они говорят о красоте лета, о первых днях золотой осени. Каждый ребенок запомнил что-то яркое, выразительное, и теперь образы лета и осени предстают в детском сознании во всей красоте. Лариса, например, говорит: “Мы с отцом ходили в овраг. На склонах оврага зеленая стена – лес, лес, лес, залитый солнцем. Где-то заворковала горлица. И так в лесу красиво, так красиво… Хочется идти и идти, чтобы всегда сияло солнышко.
Когда воркочет горлица, кажется, что листочки на деревьях замирают, прислушиваются”. Вспоминает Шура: “Мама взяла меня в поле. Она работала возле комбайна. Я ездил с дядей – комбайнером. А потом захотелось спать. Мама положила меня в копну свежей соломы. Я смотрел в синее небо, и вот копна соломы поплыла, поднялась высоко, высоко над землей. Я то приближался к маленькой птичке – а птичка все трепетала в небе,- то отдалялся от нее. И вместе со мной поплыли кузнечики – целым хором пели, летели навстречу птичке. Так я и уснул. Проснулся,- а птичка все трепещет в небе, и громче поют кузнечики”. Мы еще раз слушаем мелодию П. Чайковского, и я чувствую, что дети находят в ней милые их сердцу воспоминания о красоте незабываемых летних и осенних дней. Дети слушают новые воспоминания. “Мы с отцом везли воз сена. Я лежала на сене, а в небе мерцали звезды. В поле пел перепел. И звезды стали такими близкими, что, казалось, подними руку и бери звездочку, как фонарик”. Это воспоминание Зины. Я слушал девочку и изумлялся. Ведь молчала же всегда Зина, слова из нее не вытянешь. А вот музыка заставила заговорить. Как радостно, что музыка обостряет эмоциональную отзывчивость, пробуждает представления, навеянные красотой музыкальных образов. Хочется, чтобы каждый ребенок под влиянием музыки мечтал, фантазировал. Музыка углубляет поэтическое, мечтательное в натуре детей – как это хорошо. Меня радует, что и Коля, и Толя, слушая взволнованные рассказы Тани и Ларисы, сидят задумчивые – они тоже что-то вспоминают. Музыка – могучий источник мысли. Без музыкального воспитания невозможно полноценное умственное развитие ребенка. Первоисточником музыки является не только окружающий мир, но и сам человек, его духовный мир, мышление и речь. Музыкальный образ по-новому раскрывает перед людьми особенности предметов и явлений действительности. Внимание ребенка как бы сосредоточивается на предметах и явлениях, которые в новом свете открыла перед ним музыка, и его мысль рисует яркую картину; эта картина просится в слово. Ребенок творит словом, черпая в мире материал для новых представлений и размышлений. Музыка-воображение-фантазия – сказка – творчество- такова дорожка, идя по которой, ребенок развивает свои духовные силы. Музыкальная мелодия пробуждает у детей яркие представления. Она ни с чем не сравнимое средство воспитания творческих сил разума. Слушая мелодии Э. Грига, дети рисовали в своем представлении сказочные пещеры, непроходимые леса, добрых и злых существ. Самым молчаливым хотелось говорить: детские руки тянулись к карандашу и альбому, хотелось запечатлеть на бумаге сказочные образы. Музыка пробуждала энергию мышления даже у самых инертных детей. Казалось, она вливает в клетки мыслящей материи какую-то чудодейственную силу. В этом подъеме умственных сил под влиянием музыки я видел эмоциональный источник мышления. В зимние дни, когда снегом засыпало все наши тропинки, мы сидели в школьной комнате, слушали мелодии П. Чайковского, Э. Грига, Ф. Шуберта, Р. Шумана. В сумерках особенно большую радость приносило детям слушание сказочных мелодий. Я рассказал ребятам украинскую народную сказку о Бабе-Яге, а потом мы слушали мелодию П. Чайковского “Баба-Яга”. Трудно передать словами богатство фантастических образов и представлений, родившихся под влиянием этой музыки. Дети в мечтах устремлялись за далекие горы, за лес-пралес, за синие моря, в таинственные пещеры и ущелья. Я с изумлением слушал, казалось, совершенно невероятные истории, сочиненные ребятами. Отдельные из них запомнились мне на всю жизнь. В воображении Юры злая колдунья Баба-Яга превратилась в человеконенавистника, посягнувшего на радость людей – на песню. “Она взяла большой горшок, села на ступу, полетела по всему миру. Как только услышит песню, прилетает туда, где поют и радуются люди, стукнет горшком по ступе, люди умолкают, забывают, как петь, потому что песня в горшке запрятана. Так упрятала Баба-Яга все песни. Остался один-единственный поющий мальчик-пастушок. Он играл на свирели и пел песни. Сколько ни стучала колдунья горшком по ступе, ничего не могла сделать: свирель была волшебной. И вот сидит злющая-презлющая Баба-Яга на своей горе, на горшке с песнями, а в мире тихо, никто не поет и не радуется, только мальчик-пастушок играет. Лег он спать. Баба-Яга украла у него свирель. Проснулся мальчик. Собрал смелых ребят и пошел к Бабе-Яге…” Дальше Юра фантазировал о том, как мальчик-пастушок освободил песни, как к людям вернулась радость. Изумительное явление: под влиянием музыки ребенок создает в своем представлении настолько яркие образы сказочных существ, воплощающих добро и зло, что становится как бы участником борьбы за справедливость. Музыка наполняет сказочные образы живым биением сердца и трепетом мысли. Музыка вводит ребенка в мир добра. Каждый раз, когда я замечал инертность мысли детей, я вел их в дубраву или в сад, и\1ы слушали музыку, пробуждающую яркие представления о добре и зле. Музыкальная мелодия как бы открывала родники мысли. В зимние дни в нашей школе открывались все новые и новые мечтатели. Маленький Данько был таким застенчивым, что, казалось, слова от него не дождешься. И вот мальчик рассказал свою сказку о Бабе-Яге. Правда, она была похожа на сказку Юры. У Данька Баба-Яга полетела на ступе по всему миру и сорвала все цветы; прилетела на свою адскую кухню, поставила горшок в печку – и все цветы погибли. “Но я,- ребята часто ставят себя на место доброго героя сказки,- собрал семена всех цветов и посеял их на земле. Цветы опять зацвели. Когда Баба-Яга узнала об этом, она со злости поломала свою ступу и костяную ногу, и теперь уже не может делать людям зла”.
После этих рассказов мы беседовали с учителями, о трудностях и недостатках воспитания. Пришли к единодушному выводу: забывает наша педагогика, что ученик добрую половину всех лет обучения в школе остается прежде всего ребенком. Втискивая в голову детям готовые истины, обобщения, умозаключения, учитель подчас не дает ребятам возможности даже приблизиться к источнику мысли и живого слова, связывает крылья мечты, фантазии, творчества. Из живого, активного, деятельного существа ребенок нередко превращается как бы в запоминающее устройство… Нет, так не должно быть. Нельзя отгораживать детей от окружающего мира каменной стеной. Нельзя лишать ученика радостей духовной жизни. Духовная жизнь ребенка полноценна лишь тогда, когда он живет в мире игры, сказки, музыки, фантазии, творчества. Без этого он – засушенный цветок. Разумеется, учение не может быть легкой игрой, сплошным и постоянным удовольствием. Оно, прежде всего, труд. Но, организовывая этот труд, надо учитывать особенности духовного мира ребенка на каждой ступени его умственного, нравственного, эмоционального, эстетического развития. Умственный труд детей отличается от умственного труда взрослого человека. Для ребенка конечная цель овладения знаниями не может быть главным стимулом его умственных усилий, как у взрослого. Источник желания учиться – в самом характере детского умственного труда, в эмоциональной окраске мысли, в интеллектуальных переживаниях. Если этот источник иссякает, никакими приемами не заставишь ребенка сидеть за книгой. Я никогда не забуду первой зимы “Школы радости”. Если бы не музыка, не фантазия, не творчество, теплый уютный класс быстро опостылел бы. Музыка наполняла окружающий нас мир изумительным очарованием. Во мгле крещенских вечеров, в сиянии серебряных ковров под луной, в вихрях метелей, в треске замерзшего пруда – везде мы видели сказочные существа, созданные нашим воображением. Пришла первая весна “Школы радости”, зажурчали ручьи, зацвели подснежники, зазвучала пчелиная арфа в белом разливе яблонь и груш. В эти дни мы слушали музыку весеннего леса, голубого неба, лугов и степей. В тихий вечер мы пошли на луг. Перед нами – задумчивые вербы в нежной листве, в пруду отражался бездонный небосвод, в чистой лазури летели ключи лебедей. Мы вслушивались в музыку прекрасного вечера. Вот где-то на пруду послышался удивительный звук – как будто кто-то слегка прикоснулся к клавишу фортепиано, казалось, зазвучал пруд, зазвучали берега и голубой небосвод. “Что это такое?” – прошептал Ваня. “Это музыка весенних лугов,- говорю детям.- В пруду вы видите отражение голубого небосвода. На большой глубине огромный колокол из хрусталя. Там, в чудесном дворце, живет красавица Весна. Золотым молоточком прикоснулась она к хрустальному колоколу – и разлилось эхо по лугам”.
Звук раздался еще раз. Коля улыбнулся: “Да это же лягушки “кумкают”. Я боялся, что дети рассмеются, исчезнет очарование, охватившее всех. Но никто даже не шелохнулся. “Может быть, лягушка, а может и не лягушка,-сказал Сашко.-А если лягушка – ну и пусть,- ведь поет-то луг”. Как будто в ответ на его слова зазвенело где-то над соседним прудом, через несколько мгновений откликнулся далекий луг. Мы стояли, очарованные удивительной музыкой весенних лугов. Эта музыка – животворный источник оптимистического мировосприятия. Она помогала детям понять, открыть, почувствовать радость бытия в красоте. Гармония красоты представляется мне тем лучезарным ореолом, который всю жизнь окружает в наших воспоминаниях не забываемые дни детства. В первый солнечный апрельский день, когда в мареве дрожат древние курганы, мы вышли в степь слушать песню жаворонка. Вот трепещет в небесной лазури серый комочек жизни, до нашего слуха доносится нежный звон серебряного колокольчика; вдруг колокольчик замирает, серый комочек падает к земле; над нежной зеленью озимой пшеницы птичка распрямляет крылья и медленно, как будто натягивая незримую нить, поднимается все выше и выше. Мы слышим уже не звон колокольчика, а звучание серебряных струн… Мне хочется, чтобы эта чудесная музыка дошла до детских сердец, от крыла глаза на красоту окружающего мира. И я рассказываю сказ ку о жаворонке. – Это – дитя солнца. Зимой солнышко уходит от нас далеко-далеко, землю засыпает снег и сковывают морозы. Медленно-медленно возвращается к нам солнышко, трудно ему растопить снег. Бросает оно горячие искры в снежные сугробы. Там, где упадут искры, появляются проталины, оживает комочек земли и рождается чудесная птичка-жаворонок. Поднимается она в голубое небо и летит навстречу солнцу. Летит и поет. А солнце рассыпает серебряные искры. Висит жаворонок в небесной лазури, смотрит на землю, высматривает самую яркую искорку. Увидев ее, он камнем летит к земле, подхватывает искру, которая мгновенно превращается в тоненькую серебряную нить. Опустил жаворонок один конец нити к земле, повисла нить на стебельке пшеницы, а другой конец потянул все выше и выше к солнышку, к голубому небу. Видите, как ему нелегко подниматься вверх, как трепещут его серые крылышки. Играет серебряная нить, как струна, и чем выше поднимается жаворонок, тем выше звук издает струна. Протягивает жаворонок серебряную нить к самому солнышку и снова возвращается к земле, снова высматривает искорку. Не затруднит ли сказка познание истинных закономерностей природы? Нет, наоборот – облегчит. Дети прекрасно понимают, что комочек земли не может стать живым существом, как понимают они и то, что нет Кузнецов-великанов, Бабы-Яги и Кащея Бессмертного. Но если бы у детей не было всего этого, если бы они не переживали борьбу добра и зла, не чувствовали, что в сказке отражены представления человека о правде, чести, красоте,- их мир был бы тесным и неуютным. Сказка о жаворонке помогла детям понять музыку природы, подготовила к слушанию музыкальной мелодии. Мы возвращаемся в школу, слушаем “Песню жаворонка” П. Чайковского. Ребята восхищаются, уловив в чудесных звуках музыки и звон серебряного колокольчика, и переливы тонкой серебряной струны, соединяющей зеленую ниву с солнцем. Не один раз мы слушаем эту песню: и в ясное погожее утро, и в серый ненастный день. И всегда дети вспоминают залитый солнцем чудесный мир, голубой небосвод, серый комочек жизни, безбрежную ширь полей. Малышам хочется воплотить свое представление о сказочной птичке в ярком образе: они рисуют сказочные образы жаворонка, серебряную искорку, струну, натянутую от земли к солнцу. Постепенно у нас создается альбом музыкальных произведений, полюбившихся детям. Время от времени мы приходим в свою комнату, слушаем музыку. Я называю альбом “музыкальной шкатулкой”, детям это нравится, они говорят с гордостью: “У нас есть музыкальная шкатулка”. Появляется мысль: будем из года в год брать из сокровищницы музыкальной культуры самое лучшее, создадим “музыкальную комнату”, в которой будем наслаждаться красотой, созданной природой и человеком. Будем петь, будем учиться играть на скрипке и фортепиано, но это в будущем, а пока что попробуем играть на нашей нехитрой свирели. В пасмурный день мы пошли в рощу, вырезали из бузины свирель. Отшлифовали ее, прорезали дырочки. Я заиграл мелодию украинской народной песни о веселом пастушке. Трудно передать словами восторг, охвативший детей. Каждому ребенку хотелось поскорее испытать свои силы, все мечтали о своих музыкальных инструментах. Каждый сделал свою свирель. У Лиды, Ларисы, Юры, Тины, Сережи, Кости обнаружили тонкий музыкальный слух, чуткость к мелодии, и уже через несколько дней дети играли мелодии народных песен и танцев. Никогда не забуду тихого вечернего часа, когда Тина воспроизвела мелодию украинской народной песни “Ой на горе та и женщжнуть”. У девочки горели глаза, раскраснелись щечки. Мать рассказывала мне, что Тина подолгу сидит дома в саду со свирелью, что-то “придумывает”, наигрывает мелодии, а иногда мечтательно смотрит на небо и на деревья. Однажды я пришел в школу рано утром. Вокруг – тишина. Вдруг откуда-то из глубины сада донеслись тихие звуки свирели. Я пошел им навстречу. Кто-то играл свое, музыкальная мелодия была явной импровизацией. Через всю мелодию красной нитью проходила грусть – светлая, чистая. Осторожно, чтобы не потревожить музыканта, я подошел к кусту розы. На траве сидела Тина. Казалось, свирель стала частицей ее существа. Девочка смотрела на Цветущие розы, глаза ее были ласковые, мягкие. Теперь мне стала понятной мелодия: девочка играла о прекрасном цветке, о синем весеннем небе. То, что показалось мне грустью, было тревогой: девочка передавала в звуках свою думу о будущем.
Увлекся свирелью и Костя/Мальчику трудно было играть одной рукой, но он быстро научился воспроизводить мелодии нескольких народных песен, а потом стал “придумывать” – фантазировать, передавать в музыке свои мысли, чувства, переживания. Однажды весной в грозу мы сидели в “Уголке мечты”. Отгремел гром, над землей повисла радуга-все мы молчали, любуясь красотой кар тины. Послышалась тихая мелодия – играл Костя. В музыке улавливалось журчанье ручья, которое сменилось тревожным рокотаньем – приближается грозовая туча, вдали гремит гром. Мальчик за был, что его слушают, он весь отдался творчеству. Спохватясь, он увидел задумчивые лица товарищей, застеснялся… Далеко не каждый из них станет музыкантом, но я глубоко верю в то, что чувство восхищения музыкальной мелодией можно развить у каждого чело века. Увлечение этой нехитрой народной музыкой было нашим глубоко личным делом. Временами появлялось своеобразное “музыкальное настроение”: ребятам хотелось сесть и поиграть. Чаще всего это бывало в тихие вечера, после заката, когда земля еще не которое время озарялась отблесками солнца, скрывшегося за гори зонтом. Высшим счастьем для нас было уже то, что музыка дает нам радость и удовлетворение. У Коли был тонкий музыкальный слух, и мальчик быстро на учился воспроизводить мелодии народных песен. Однажды, когда мы возвращались из лесу домой, я сказал Коле: “Помнишь, ты на рисовал Кузнецов, которые куют серебряный венок? Вот попробуй рассказать об этих Кузнецах на свирели: как они куют, как сыпется на землю холодные искорки…” – Они не холодные, нет,горячо возразил мальчик.- Они горячие, ой, какие горячие… – Да, конечно, они горячие… Ведь не может из-под молота и наковальни вылетать что-то холодное. Я тоже попробую рассказать о Кузнецах на свирели. О солнечных Кузнецах. На второй день утром мы пришли в школьный сад. Бесхитростными мелодиями своих сопилок мы рассказали о чудесных Кузнецах. Мы не только понимали друг друга, но и чувствовали настроение, под влиянием которого рождались наши мелодии. Я вслушиваюсь в музыку Колиных “Кузнецов”. Мальчик не только передал тонкий перезвон их молотков, но и восхищался силой. Он изумлен красотой серебряных россыпей, падающих на поля и сады, опечален тем, что не может охватить взором всю землю. Ему хочется увидеть красоту, которую он смутно чувствует во всем. Да, я увидел тропинку к сердцу этого ребенка. Музыкальная мелодия воспитывает душу, очеловечивает чувства. В музыке, как и в слове, выражается подлинно человеческое. Развивая чуткость ребенка к музыке, мы облагораживаем его мысли, стремления. Задача заключается в том, чтобы музыкальная мелодия открыла в каждом сердце животворный родник человеческих чувств. Как в живом, трепетном слове родной речи, так и в музыкальной мелодии перед ребенком раскрывается красота окружающего мира. Но мелодия – этот язык человеческих чувств – доносит до детской души не только красоту мира. Она открывает перед людьми человеческое величие и достоинство. В минуты наслаждения музыкой ребенок чувствует, что он настоящий человек. Душа ребенка – это душа чуткого музыканта. В ней – туго натянутые струны, и если вы сумеете прикоснуться к ним – зазвенит чарующая музыка. И не только в переносном, но и в прямом смысле. Детство так же невозможно без музыки, как невозможно без игры, без сказки. Опыт подтверждает, что музыка – это самый благоприятный фон, на котором возникает духовная общность воспитателя и детей. Она как бы открывает сердца людей. Слушая мелодию, переживая и восхищаясь ее красотой, учитель и ученик становятся роднее, ближе. В минуты того сопереживания, которое достигается только музыкой, воспитатель видит в ребенке то, что никогда бы не увидел без музыки. Под воздействием музыкальных звуков, когда душа очарована возвышенными переживаниями, ребенок поверяет вам свои тревоги и волнения. В один из таких часов Коля рассказал мне, что у него есть альбом, в котором он рисует все, что волнует, радует и тревожит его. Потом мальчик показал свои рисунки. Передо мной открылся мир мечты. Коля хотел управлять трактором, стоять на пограничном посту.
ЗИМНИЕ РАДОСТИ И ЗАБОТЫ
Зима… Какие прекраснее возможности для воспитания и развития детей кроются в этой замечательной поре. Глубоко заблуждаются те, кто считает периодом оздоровления детей только лето. Если не использована для укрепления здоровья зима – с умеренными морозами, мягкими, обильными снегами, то и лето не принесет пользы. Я приучал малышей быть на морозе, дышать чистым морозным воздухом. Утром мы шли в школьную теплицу встречать восход солнца, которое окрашивало в алый цвет причудливые узоры на замерзших стеклах в коридоре теплицы. На каждом стеклышке наше воображение рисовало удивительные миры: мы видели фантастических зверей, таинственные горные ущелья, облака, цветы. Здесь, у замерзших стекол, дети создали не одну сказку. Здесь они учились читать, о чем я расскажу позже. Встретив солнце, ребята открывали дверь из коридора в теплицу и вступали в мир цветов. Зимой у нас в одной из теплиц цветут хризантемы. У каждого ребенка здесь был свой цветок – свой друг. Дети поливали цветы. Это были радостные минуты: в маленьких капельках загоралась радуга, дети с восхищением смотрели на нее, мечтали о лете… Здесь родилась сказка о солнечном мосте – золотой радуге. После каждой метели, когда обновлялось белое покрывало земли, мы шли смотреть на снежные сугробы в школьном саду. Удивительный это мир – снежные сугробы; такой же таинственный и неожиданный, как и облака. В причудливых сугробах дети находили и сказочные терема на вершинах неприступных гор, и застывшие морские волны, и белого лебедя, и серого волка, и хитрую лису. Однажды природа как будто специально для нас создала сказочный корабль – с парусами и капитанским мостиком, с якорем и пиратами, всматривающимися вдаль. Несколько дней подряд, пока ветер и солнце не разрушили корабль, мы ходили смотреть на него. А вечером дети собирались в школе, чтобы послушать мой рассказ о пиратах и добрых людях – освободителях слабых и несправедливо обиженных, о борьбе добра и зла, о победе правды над несправедливостью. В сильный холод мы не ходили на прогулки. Если мороз был небольшой, дети находились на воздухе. А когда наступала оттепель, у нас начался настоящий праздник. Пионеры помогли нам построить снежный городок. Из снежных плит сложили убежище, получилось что-то похожее на пещеру. И здесь отдыху и труду тоже сопутствовала сказка и игра. Мы играли в полярников. Я рассказывал детям сказки о великом ледяном безмолвии. В них переплеталась фантастика с подлинными, героическими подвигами человека. С грустью расставались малыши со своим убежищем, растаявшим под лучами солнца. Дважды зимой мы ездили в лес, один раз автомашиной и один раз на лошадях. Легкий морозец обжигал щеки, но никто не жаловался на холод. Дни, проведенные в зимнем лесу, навсегда остались в памяти детей. Мы слушали музыку зимнего леса, наблюдали за жизнью птиц. В лесном овраге нашли незамерзающий источник. Грелись у костра, варили кашу. Любовались красотой вечерней зари, на наших глазах менялась окраска ветвей, покрытых снегом, они были то бледно-розовые, то оранжевые, то багровые, то фиолетово-голубые. Сказка о Солнышке обогатилась новыми образами, захватившими детей своей фантастической необычностью и красотой. Здесь мы составили стихотворение, в котором дети передали свое впечатление о зимнем лесе. Катя, любуясь красотой сосны, одетой в снежный наряд, сказала: – Сосна спит. Зина нарисовала более яркий образ: – Сосна уснула до лета… – Сосна уснула до весны,- сказал Сережа, и все почувствовали напевность этих слов. Детям хотелось продолжить мысль товарища. – Ей снятся, снятся, снятся сны,- произносит кто-то из ребят.
Сосна уснула до весны, ей снятся, снятся, снятся сны,-пели мальчики и девочки, переживая чувство гордости от того, что сами сложили песню. Этот зимний вечер открыл передо мной целый мир духовных богатств ребенка. Я окончательно утвердился в убеждении: учить думать, развивать умственные силы и способности детей надо непосредственно у источника мысли и слова.
Кто из малышей не любит лепить снежную бабу, кататься на салазках! При умеренном морозе в тихую погоду, особенно когда ярко светило солнце, ми проводили целые дни на воздухе. На окраине села устроили ледяную горку. Деревянные и металлические сани нас не удовлетворяли – недостаточно быстро они скользили, и мы сделали десятка два ледяных салазок: брали солому, смешивали с навозом, обливали водой, придавая этим сооружениям форму гнездышка. Салазки были совершенно безопасны. Мне вспомнилось собственное детство… Мы нашли колесо от телеги, вставили ось в прорубь на пруду, лед сковал ось, и колесо превратилось в ледяную карусель. Дети, держась за палки, привязанные к колесу, скользили по зеркальной поверхности пруда. В этих играх и забавах проходили целые дни. Слабенькие дети – Саня, Володя, Катя, Костя – стали румяными, краснощекими. Своеобразная красота зимней природы особенно ярко раскрывалась перед ребятами в тихие безоблачные морозные вечера. Мы стояли где-нибудь в саду, смотрели на алую зарю, ожидали первых звездочек. Озаренные вечерним светом, снега казались розовыми, потом – светло-фиолетовыми. В эти минуты чувства, охватившие детей, выражались в слове и музыкальной мелодии. Припоминались мелодии народных песен, созвучных неповторимой красоте. Очарованные, мы шли в школу, разжигали огонь в печке и пели песни. В тихое зимнее утро дети любовались зарей. Они стояли молча, созерцая красоту. Им хотелось найти слова, чтоб выразить свое восхищение. Я помогал в поисках слова. Каждая находка пробуждала не только радость, но и была новым зарядом мыслительной энергии.
ПЕРВЫЙ ПРАЗДНИК ЖАВОРОНКА
Зимой у клеток птичьей и звериной “лечебниц” мы мечтали о теплом весеннем дне, когда наши маленькие друзья полетят в голубое небо, попрыгают в рощу. И вот настал долгожданный праздник. Через день после того, как в небе появился первый жаворонок, мы вынесли клетки с птицами и зверюшками на вершину кургана. Степь звенела птичьими голосами. Ребята открыли клетки – и жаворонок, дятел, иволга, заяц оказались на воле. Вот наш жаворонок уже поет в небе; вот он уже устремился к земле… Мы стоим, очарованные красотой, и переживаем радость от того, что сохранили жизнь живым существам. В эти мгновенья в моем представлении рисовалось будущее: каждый год мы приходили на вершину кургана, чтобы отметить праздник жаворонка. Праздник жаворонка стал как бы рубежом, отделяющим весну от лета. Дети считали для себя честью спасти жизнь птенца. У каждого ребенка появился свой “уголок жизни и красоты”. Образ жаворонка, неповторимая мелодия, звенящая над залитыми солнцем Полями,- все это навсегда вошло в духовный мир детей. Ребята
г. нетерпением ожидали праздник еще и потому, что с этим днем связывались волнения художественного творчества: вместе с матерями они делали из белого пшеничного теста маленьких жаворонков, ласточек, скворцов, снегирей, сорок, соловьев, синичек и приносили свои изделия в школу. Дети воплощали в свои маленькие создания чувство любви к природе, каждый ребенок по-своему выражал свое представление о красоте. Осенью ребята с грустью прощались с перелетными птицами. Это грусть, облагораживающая человеческое сердце. Без нее нет доброты.
КАК МЫ УЧИЛИСЬ ЧИТАТЬ И ПИСАТЬ
Расскажу о том, как малыши учились читать и писать. Все то, о чем будет идти речь, не рассматривайте, дорогой читатель, как новый метод обучения грамоте. Я не задумывался над научным обоснованием нашего творчества,- а это именно творчество детей, воспитательная работа, помогающая обучению,- и далек от мысли, что оно может в какой-то мере заменить методы обучения грамоте, проверенные десятилетиями. Это творчество, родившееся среди полей и лугов, в тени дубрав и под горячим степным ветром, на заре летнего дня и в зимние сумерки. Я уже не один год думал: каким трудным, утомительным, неинтересным делом для ребенка становится в первые дни его школьной жизни чтение и письмо, как много неудач постигает детей на тернистом пути к знаниям – и все оттого, что учение превращается в чисто книжное дело. Я видел, как на уроке ребенок напрягает усилия, чтобы различить буквы, как эти буквы прыгают у него перед глазами, сливаются в узор, в котором невозможно разобраться. И в то же время я видел, как легко запоминают дети буквы, слагают из них слова, когда это занятие озарено каким-то интересом, связано с игрой, и что особенно важно, когда от ребенка никто не требует: обязательно запомни, не будешь знать,- плохо тебе будет. С первых дней школьной жизни на тернистом пути учения перед ребенком появляется идол отметка. Для одного ребенка он добрый, снисходительный, для другого-жестокий, безжалостный, неумолимый. Почему это так, почему он одному покровительствует, а другого тиранит – детям непонятно. Ведь не может 7-летний ребенок понять зависимость оценки от своего труда, от личных усилий – для него это пока еще непостижимо. Он старается удовлетворить или – на худой конец – обмануть идола и постепенно привыкает учиться не для личной радости, а для отметки. Я далек от намерения вообще изгнать отметку из школьной жизни. Нет, без отметки не обойтись. Но она должна прийти к ребенку тогда, когда он уже будет понимать зависимость качества своего умственного труда от личных усилий, затраченных на учение. И самое главное, что, на мой взгляд, требуется от отметки в начальной школе,- это ее оптимистическое, жизнерадостное начало. Отметка должна вознаграждать трудолюбие, а не карать за лень и нерадивость. Если учитель усматривает в двойке и единице кнут, которым можно подстегивать ленивую лошадь, а в четверке и пятерке пряник, то вскоре дети возненавидят и кнут и пряник. Двойка и единица – это очень острый и тонкий инструмент, который у мудрого, опытного учителя начальных классов всегда лежит в запасе, и он им никогда не пользуется. Если хотите знать, в начальной школе этот инструмент для того и должен существовать, чтобы им никогда не пользоваться. Педагогическая мудрость воспитателя в том и заключается, чтобы ребенок никогда не потерял веры в свои силы, никогда не чувствовал, что у него ничего не получается. Каждая работа должна быть для ученика хотя бы маленьким продвижением вперед. Семилетний малыш, только что переступивший порог школы, еле научившийся различать а и б, вдруг получает двойку. Он не понимает, в чем дело, и вначале даже не испытывает ни горечи, ни тревоги. Он просто ошеломлен. “В изумлении останавливается подчас разумный ребенок перед агрессией язвительной седовласой глупости”,- писал Януш Корчак. “Уважайте детское незнание”7-эти слова польского педагога запомнились мне на всю жизнь. Лишь тогда, когда учитель овладеет самой высокой мудростью человековедения – умением уважать детское незнание, двойка будет самым острым, самым тонким, но никогда не применяющимся в начальной школе инструментом. За несколько лет до рождения “Школы радости” произошло такое событие. Мы пошли с маленькими детьми-б-летними дошкольниками – в рощу, расположились на опушке, и я стал рассказывать о бабочках и жуках. Наше внимание привлек большой рогатый жук, ползавший по траве. Несколько раз он пытался подняться в воздух, и все не мог оторваться от травы. Малыши изучили насекомое во всех его деталях. Передо мною лежал альбом, и я нарисовал жука. Кто-то из детей попросил подписать. Я подписал большими печатными буквами-ЖУК. Любопытные малыши начали повторять это слово и рассматривать буквы, которые были для них рисунками. Кто-то повторил эти буквы-рисунки на песке, кто-то сплел слово из стебельков травы. Каждая буква что-то напоминала ребятам: например, в букве ж они увидели нашего жука-неудачника в то время, когда он, расправив крылышки, пытался взлететь… Через несколько месяцев я пошел на урок к тем же ребятам – они уже учились в школе. Учительница жаловалась: трудно с чтением. Надо же было случиться такому совпадению: как раз на этом уроке изучали букву ж. Лица детей расцвели в улыбке, в классе послышалось жужжанье: малыши повторяли слово жук, выделяя ж. Потянулись вверх руки, учительница с недоумением услышала, что все дети могут написать слово жук. Каким радостным, веселым был этот урок… Это был для меня один из уроков, которые жизнь преподала педагогике. И вот теперь в “Школе радости” я вспомнил об этом. Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки, музыки, рисунка, фантазии, творчества. Этот мир должен окружать ребенка и тогда, когда мы хотим научить его читать и писать. Да, от того, как будет чувствовать себя ребенок, поднимаясь на первую ступеньку лестницы познания, что он будет переживать, зависит весь его дальнейший путь к знаниям. Просто страшно подумать, что эта ступенька становится для многих малышей камнем преткновения. Присмотритесь к жизни школ, и вы увидите, что именно в период обучения грамоте многие дети теряют веру в свои силы. Давайте же подниматься, дорогие коллеги, на эту ступеньку так, чтобы дети не чувствовали усталости, чтобы каждый шаг к знаниям был гордым взлетом птицы, а не усталой ходьбой обессилевшего путника, изнемогающего под непосильной ношей за спиной. Я стал проводить с детьми “путешествия” к истокам слова: открывал ребятам глаза на красоту мира и в то же время стремился донести до детского сердца музыку слова. Я добивался того, чтобы слово было для ребенка не просто обозначением вещи, пред мета, явления, но несло в себе эмоциональную окраску – свой аромат, тончайшие оттенки. Важно было, чтобы дети вслушивались в слово, как в чудесную мелодию, чтобы красота слова и красота той частицы мира, которую это слово отражает, пробуждала интерес к тем рисункам, которые передают музыку звуков человеческой речи – к буквам. Пока ребенок не почувствовал аромата слова, не увидел его тончайших оттенков – нельзя вообще начинать обучение грамоте, и если учитель делает это, то он обрекает дитя на тяжелый труд (ребенок в конце концов преодолеет эту тяжесть, но какой ценой!). Процесс обучения письму и чтению будет легким при условии, если грамота станет для детей ярким, захватывающим куском жизни, наполненным живыми образами, звуками, мелодиями. То, что ребенок обязан запомнить, прежде всего должно быть интересным. Обучение грамоте надо тесно связывать с рисованием. В “путешествия” к истокам слова мы шли с альбомами и карандашами. Вот одно из наших первых “путешествий”. Я поставил целью показать детям красоту и тончайшие оттенки слова луг. Мы расположились под склонившейся над прудом вербой. Вдали зеленел освещенный солнцем луг. Говорю детям: “Посмотрите, какая красота перед нами. Над травой летают бабочки, жужжат пчелы. Вдали стадо коров, похожих на игрушки. Кажется, что луг – это светло-зеленая река, а деревья – темно-зеленые берега. Стадо купается в реке. Смотрите, сколько красивых цветов рассылала ранняя осень. Прислушаемся к музыке луга: слышите тонкое жужжанье мушек, песню кузнечика?” Я рисую луг в своем альбоме; рисую коров и гусей, рассыпавшихся, как белые пушинки, и еле заметный дымок, и белое облачко над горизонтом. Дети очарованы красотой тихого утра и тоже рисуют. Я подписываю рисунок: “Луг”. Для большинства малышей буквы – это рисунки. И каждый рисунок что-то напоминает. Что же? Стебелек травы. Перегнул стебелек – и получился рисунок Л. Сложил 2 стебелька-вот и новый рисунок–У. Дети подписывают рисунки словом луг. Потом мы читаем это слово. Чуткость к музыке природы помогает детям почувствовать звучание слова. Запоминается начертание каждой буквы, дети вкладывают в каждый рисунок живое звучание, и буква легко запоминается. Рисунок слова воспринимается как что-то целое, слово читается-это чтение является не результатом длительных упражнений по звуковому анализу и синтезу, а сознательным воспроизведением звукового, музыкального образа, соответствующего зрительному образу, только что нарисованному детьми. При таком единстве зрительного и звукового восприятия, проникнутого богатством эмоциональных оттенков, вложенных и в зрительный образ и в музыкальное звучание слова – одновременно запоминаются и буква и маленькое слово. Дорогой читатель, это не открытие какого-то нового метода обучения грамоте. Это практическое осуществление того, что доказано наукой: легче запоминается то, что не обязательно запомнить; эмоциональная окраска воспринимаемых образов играет исключительно большую роль в запоминании. Единство зрительного образа, звучания и эмоциональной окраски слова ни в коей мере не игнорирует самостоятельного, отдельного звукового анализа. Наоборот, вслушиваясь в звучание слова луг, дети выделяют в нем каждый звук, понимают, что слово состоит из отдельных звуков и каждому звуку соответствует буква. Через несколько дней – новое “путешествие”. Мы приходим утром в школьный сад, встречаем солнце. Трава на лужайке, листья на деревьях, гроздья винограда, желтые груши и сизые сливы – все усыпано капельками росы. В каждой капельке горит солнечная искорка. Искорки исчезают в одном месте и появляются в другом. Как будто одни капельки солнце выпивает, а другие рассыпает. Но это так кажется. Искорка появляется в капельке росы тогда, когда солнце освещает ее. Но куда же девается роса? Одни капельки испаряются, другие медленно скатываются по стебелькам травы вниз, их выпивает земля. Если бы не было росы, трава и цветы засохли бы. Потом мы смотрим на сверкающие капельки росы на цветках астр, настурций, канн, роз. Я рисую стебелек травы, цветок настурции, солнце и капельки росы с горящими искорками. Дети тоже рисуют. Под картинками ставим подпись: “Роса”. Эти буквы напоминают детям солнце, капельки росы. Читаем буквы-рисунки. Каждый ребенок по-своему рисует буквы, передавая в нарисованном свои представления об окружающем мире. Вот Сережа говорит товарищам: – Это капелька росы висит на стебельке травы,- так он представляет букву Р.- Скоро она скатится на землю. Эта капелька ждет-не-дождется солнца,-такой видит мальчик букву О.-А в этой капельке уже горит солнечная искорка.- Сережа еще раз обводит карандашом контуры буквы С. Предлагаю каждому ребенку нарисовать стебелек травы с капельками росы в большом альбоме. Дети подписывают свои рисунки словом роса. Это легко сказать: дети нарисовали и подписали. Для них и рисунок и подпись – это целый мир образов, звуков, красок, чувств. Каждая буква в сознании ребенка связывается с
наглядными образами, поэтому легко запоминается и все слово”, и каждая буква. В течение нескольких дней мы снова и снова любуемся капельками росы, снова и снова рисуем и подписываем. И каждый новый рисунок-это не очередное упражнение, а творчество. Со словом роса наше творчество связано на протяжении двух-трех недель. Каждый ребенок несколько раз рисует тот стебелек или ту веточку, которая ему нравится, вслушивается в звучание слова, выделяет в нем отдельные звуки, обозначает их буквами. Сходство букв с предметами окружающего мира-это по существу фантазия, сказ ка, творчество детей. Я пишу на обложке альбома заглавие: “Наше родное слово”. “Этот альбом мы будем хранить много лет,- говорю детям,- пока вы не закончите школу и не станете взрослыми людьми. У каждого из вас будет свой альбом с рисунками и словами, а это наш общий альбом”. Шли дни и недели, мы совершали все новые и новые “путешествия” к истокам живого слова. Особенно интересным было знакомство со словами село, бор, дуб, ива, лес, дым, лед, гора, колос, небо, сено, роща, липа, ясень, яблоня, облако, курган, желуди, листопад. Весной мы посвящали “путешествия” словам цветы, сирень, ландыш, акация, виноград, пруд, река, озеро, опушка, туман, дождь, гроза, заря, голуби, тополь, вишня. В альбом “Наше родное слово” каждый раз рисовал свою картинку тот ребенок, у которого слово пробуждало самые яркие представления, чувства, воспоминания. Никто не оставался равнодушным к красоте родной речи; уже к весне 1952 г., то есть месяцев через 8 после начала нашей работы, дети знали все буквы, писали слова и читали. Здесь надо предостеречь от попыток механического заимствования опыта. Обучение чтению и письму по этому методу – творчество, а всякое творчество не терпит шаблона. Заимствовать что-то новое можно только творчески. Очень важно то, что перед детьми не ставилась обязательная задача выучить буквы, научиться читать. На первую ступеньку познания ребята поднимались в процессе игры; их умственная жизнь одухотворялась красотой, сказкой, музыкой, фантазией, творчеством, игрой воображения. Дети глубоко запоминали то, что взволновало их чувства, очаровало красотой. Меня поражало горячее желание многих ребят не только словами выразить свои переживания, но и написать слова. Однажды мы спрятались в лесной сторожке от дождя. Гремел гром, вспыхивали стрелы молний. На землю посыпались маленькие бусинки града. Они и после дождя некоторое время лежали на зеленой траве. Выглянуло солнце из-за тучи, и маленькие градинки стали зелеными. Дети вскрикивали от восхищения: как это красиво! На другой день малышам захотелось нарисовать то, что они видели вчера. А Юра, Сережа, Шура, Галя даже подписали свои рисунки. Они уже хорошо читали, и я увидел их первые сочинения. Вот они: “Туча рассыпала на траве град”, “Белые градинки в зеленой траве”, “Солнышко растопило белые градинки”,’ “Гром высыпал белые градинки”. На этом примере я еще раз убедился: чем ближе дети к первоисточнику мысли н слова-к окружающему миру,-тем богаче и выразительнее будет их речь. Я верил, что скоро все мои малыши будут составлять сочинения-миниатюры. Моя уверенность оправдалась летом 1952 г. В одном из уголков школьной усадьбы был посеян мак. Я повел детей тогда, когда маковые стебельки вспыхнули сотнями разноцветных огоньков. Красота пробудила в детских сердцах волну радостных переживаний. Мы долго любовались цветками, слушали жужжание пчел. На следующий день пришли в этот уголок с альбомами и цветными карандашами. Дети рисовали, я рассказывал им сказку о маковом зернышке, о том, как радуга подарила ему красоту семи цветов. Многие дети захотели словами выразить свое восхищение и написали яркие, выразительные сочинения: “Цветет маковый коврик” (Таня), “Маковый коврик покрыл землю” (Нина), “Зацвели маки, радуется солнышко” (Зина), “Жужжат пчелы над маковым ковриком” (Галя), “Солнышко рассыпало по земле цветки: синие, розовые, красные, голубые” (Лариса), “Мохнатый шмель в голубых лепестках” (Сережа), “Колышутся цветы на тонких стебельках” (Шура), “Солнышко играет в маковых цветочках?- (Коля), “Упали с неба голубые лепестки, зацвел коврик на земле > (Катя). Эти сочинения с рисунками дети перенесли из своих альбомов в альбом “Наше родное слово”. Живым ключом, яркими образами играло воображение детей во время наших “путешествий” к подсолнечникам, к цветущему полю гречихи. Чем больше волновала детей красота окружающего мира, тем глубже запоминались буквы, хотя эта цель никогда не выдвигалась на первое место. Я все больше убеждался, что образное видение мира и стремление передать чувство красоты словом – это душа и сердце детского мышления. Детское мышление художественное, образное, эмоционально насыщенное мышление. Чтобы ребенок стал умным, сообразительным, надо в раннем детстве дать ему счастье художественного видения мира. Какие неисчерпаемые ключи фантазии, творчества, живой мысли открываются в детском сознании, когда ребенок видит и чувствует прекрасное! Я никогда не забуду одного из наших “путешествий” к истокам живого слова. В летний день мы пошли на колхозную пасеку. Дед-пасечник угостил нас свежим медом, холодной ключевой водой. Дети сели под яблоней, любовались красотой цветущего поля гречихи. Пчелы, возвращаясь в ульи после полета в степь, кружились над маленьким ручейком с холодной ключевой водой и тихо жужжали. “Они рассказывают друг другу о цветах и рощах, о гречихе и подсолнечнике, о ярких маковых головках и синих цветочках клевера”,- говорили дети. Пройдет 5 лет, мои малыши станут учениками 4 класса, я предложу им написать сочинение-сказку “О чем жужжат пчелы”, и незабываемые впечатления этого июньского дня выльются в яркие образы, в живой поток мыслей. Да, то, что полюбилось в раннем детстве, никогда не забывается. Пусть же в годы детства навсегда запечатлится в сознании ребят красота родного слова, окружающего мира. Пусть первый шаг на крутой и нелегкой лестнице знании будет одухотворен красотой! По мере того как дети овладевали грамотой, в их духовную жизнь все больше входила книга. Мы создали маленькую библиотечку книжек-картинок. К сожалению, в книжных магазинах не удалось найти ничего хорошего, и мне самому пришлось рисовать и писать книжки. Первой книжкой-картинкой, которую я нарисовал, была украинская народная сказка о Деде-Морозе, злой мачехе, доброй падчерице и ленивой дочери. Книжка получилась немаленькая – свыше 30 страниц, на каждой из которых картинка и несколько предложений (иногда одна фраза). К весне 1952 г. большинство детей умело бегло читать. Особенно хорошо читали Варя, Коля, Галя, Лариса, Сережа, Лида. Вот мы сидим на лужайке, кто-нибудь из детей открывает книжку-картинку и читает… Это не просто чтение слов и составление из них предложений. Это творчество. Читая сказку, ребенок как бы уходит в мир, изображенный на рисунках. Интонации его чтения передают тончайшие оттенки чувств и стремлений доброго Деда Мороза, злой мачехи, трудолюбивой и сердечной падчерицы, ленивой и бездушной дочери. Дети глубоко переживают то, о чем читают: ненавидят зло, радуются торжеству добра. И вот что интересно: ребята десятки раз читали сказку, и тем не менее всегда слушали с большим интересом. Я вспоминал озабоченность педагогов: почему дети читают так монотонно, невыразительно? Почему в детском чтении редко можно услышать эмоциональную окраску? Потому что во многих случаях чтение отрывается от духовной жизни, от мыслей, чувств и представлений детей. Ребенка волнует одно, а читает он о другом. Чтение обогащает жизнь детей лишь при условии, когда слово затрагивает сокровенные уголки их сердец. Мы стали создавать новые книжки-картинки. Картинки рисовали Юра, Сережа, Катя, Лида, Люба, Лариса. Не было ни одного ребенка, которому не хотелось бы рисовать. Трудности овладения грамотой преодолевались главным образом благодаря интересу к рисованию. Летом 1952 г. дети начали читать небольшие печатные детские книжки: народные сказки в обработке Л. Толстого и коротенькие рассказы из “Родного слова” К. Ушинского, стихи А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова, Т. Шевченко, Леси Украинки, Ивана Франко. Как-то прочитав из “Родного слова” К. Ушинского стихотворение “Дети, в школу собирайтесь”, малыши тут же запомнили его. Радуясь этому, я с тревогой думал о неуклюжих стихотворениях, которыми изобилуют некоторые книги для чтения. Сухие, написанные канцелярским языком стихи скорее убивают поэтическое чувство, чем воспитывают любовь к слову. Каждой своей удачей, каждой трудностью я делился с учителями. Подготовка дошкольников к обучению в 1 классе стала коллективной заботой педагогов начальных классов нашей школы. В творческом опыте учителей М. Н. Верховининой, Е. М. Жаленко, Р. К. Зазы, А. А. Нестеренко, В. С. Осьмак, В. П. Новицкой с каждым годом все больше совершенствуются, углубляются методы воспитания, точнее внеклассной и внешкольной воспитательной работы, способствующие единству умственного развития детей и при обретению ими элементарных практических умений, необходимых для того, чтобы успешно учиться. Среди этих умений на первом месте стоит чтение. Уже в течение нескольких лет учителя, приступающие к воспитанию дошкольников, достигают того, что их питомцы к началу обучения в классе умеют читать. Это в значительной мере облегчает весь процесс обучения не только в начальных, но и в средних и старших классах. Наш многолетний коллективный опыт позволяет сделать очень важный вывод, касающийся роли беглого, вырази тельного, сознательного чтения в интеллектуальном развитии ребенка, в творческом умственном труде в процессе учения. Этот вывод заключается в следующем: чем раньше ребенок начал читать, чем органичнее связано чтение со всей его духовной жизнью, тем сложнее мыслительные процессы, протекающие во время чтения, тем больше дает чтение для умственного развития. У ребенка, научившегося читать до 7 лет, вырабатывается очень ценное умение: его зрительное и мыслительное восприятие слова и части предложения опережает произношение вслух. Читая, ребенок не при кован к слову, он имеет возможность на какую-то долю секунды оторвать свой взгляд от книги и в это время думает, осмысливает, что будет сказано вслух. Таким образом, ребенок одновременно читает и думает, осмысливает, соображает. Наш коллективный опыт, особенно опыт учителей Е. М. Жа ленко и М. Н. Верховининой, убеждает в том, что именно такое беглое чтение является одним из важнейших условий сознательного учения.
ТЫ ЖИВЕШЬ СРЕДИ ЛЮДЕЙ, МОЙ СЫН
В глухом уголке школьной усадьбы пионеры посадили хризантемы. К осени здесь расцвели белые, синие, розовые цветы. В ясный теплый день я повел сюда своих малышей. Дети были в восторге от обилия цветов. Но горький опыт убедил меня в том, что детское восхищение красотой часто бывает эгоистичным. Ребенок может сорвать цветок, не видя в этом ничего предосудительного. Так по лучилось и на этот раз. Вот я вижу в руках у ребят один, другой, третий цветок. Когда осталось не больше половины цветов, Катя вскрикнула: – А разве можно рвать хризантемы? В ее словах не было ни удивления, ни возмущения. Девочка просто спрашивала. Я ничего не ответил. Пусть этот день станет уроком для детей. Ребята сорвали еще несколько цветков, красота уголка исчезла, лужайка выглядела осиротевшей. Порыв восхищения
красотой, вспыхнувший в детских сердцах, угас. Малыши не знали, что делать с цветами. – Ну как, дети, красивый этот уголок? – спросил я.Красивы эти стебельки, с которых вы сорвали цветы? Дети молчали. Потом сразу заговорило несколько человек: – Нет, некрасивые… – А где теперь мы будем любоваться цветами? – Эти цветы посадили пионеры,-говорю детям.-Они приду! сюда любоваться красоток – и что же увидят? Не забывайте, что вы живете среди людей. Каждому хочется любоваться красотой. У нас в школе много цветов. Но что получится, если каждый ученик сорвет по одному цветку? Ничего не останется. Людям нечем будет любоваться. Надо создавать красоту, а не ломать, не разрушать ее. Придет осень, наступят холодные дни. Мы пересадим эти хризантемы в теплицу. Будем любоваться красотой. Чтобы сорвать один цветок, надо вырастить десять. Через несколько дней мы пошли на другую лужайку – здесь росло еще больше хризантем. Дети уже не срывали цветов. Они любовались красотой. Детское сердце чутко к призыву творить красоту и радость для людей – важно только, чтобы за призывами следовал труд. Если ребенок чувствует, что рядом с ним -люди, что своими поступками он приносит им радость, он с малых лет учится соразмерять собственные желания с интересами людей. А это чрезвычайно важно для воспитания доброты и человечности. Тот, кто не знает границ своим желаниям, никогда не станет хорошим гражданином. Эгоисты, шкурники, люди, равнодушные к горю и невзгодам других, как раз и вырастают из тех, кто в детстве знает лишь свои желания и не обращает внимания на интересы коллектива. Умение управлять желаниями – в этой, казалось бы, самой простой, а на самом деле очень сложной человеческой привычке – источник человечности, чуткости, сердечности, внутренней самодисциплины, без которой нет совести, нет настоящего человека. И здесь опять надо подчеркнуть значение младшего возраста в воспитании человечности. Нравственные убеждения, взгляды, привычки – все это тесно связано с чувствами. Чувство – это, образно говоря, живительная почва для высоконравственных поступков. Там, где нет чуткости, тонкости восприятия окружающего мира, вырастают бездушные, бессердечные люди. Чуткость, впечатлительность души формируются в детстве. Если упущены детские годы упущенного никогда не наверстаешь. Ввести ребенка в сложный мир человеческих отношений – одна из важнейших задач воспитания. Дети не могут жить без радостей. Наше общество делает все для того, чтобы детство было счастливым. Но радости не должны быть беззаботными. Когда малыш, срывая плоды радости с дерева, заботливо выращенного старшими, не думает о том, что останется людям, он теряет важнейшую человеческую черту-совесть. Прежде чем ребенок осознает, что он – будущий гражданин социалистического общества, он должен научиться платить добром за добро, создавать своими руками счастье и радость для людей. Не один год до того, как была создана “Школа радости”, меня тревожило то, что многие родители, ослепленные инстинктивной любовью к своим детям, видят в ребенке только красивое, не замечая отрицательных черт. Помню такое: 4-летний мальчик, вместо того, чтобы пойти в уборную, справил свою нужду во дворе, на виду у матери и ее соседки. Мать не возмутилась, а умилилась: “Вот видите, какой у нас сынок – ничего не боится”. В капризном взгляде, в надутых губах, в презрительной усмешке 4-летнего балбеса уже угадывалось мерзкое существо, из которого может получиться подлец, если его не одернуть, не заставить взглянуть на самого себя глазами других людей. Не один раз мне приходилось беседовать с матерью Володи. Как только она начинала что-нибудь говорить, сын теребил ее платье, хватал за руку – у него всегда было что-то неотложное. Навязчивость, развязность – это детская разновидность индивидуализма, источником которого являются всепрощение, сюсюканье и безнаказанность. Кое-кто из родителей (к сожалению, и отдельные педагоги) считают, что в разговоре с детьми надо всегда придерживаться какого-то детского тона; в этом тоне чуткое ухо ребенка улавливает сюсюканье. На детский лепет взрослого человека неискушенное детское сердце откликается капризами. Я всегда остерегался опасности сбиться на этот тон и, ни на мгновенье не забывая, что передо мной дети, видел в маленьком человеке будущего взрослого гражданина. Мне казалось исключительно важным такое обращение тогда, когда речь шла о труде для людей. Самое плохое, что нередко сопровождает труд детей, это мысль, что они делают большое одолжение взрослым и поэтому заслуживают большой похвалы, даже награды. …Осенью мы выкопали хризантемы и перенесли их в теплицу. Для сельских детей это посильный труд. Ребята каждый день поливали пересаженные кусты и с нетерпением ожидали, когда появятся первые цветы. Теплица превратилась в чудесный уголок. “А теперь давайте приглашать сюда гостей,- посоветовал я детям.- Кого мы пригласим?” У многих были младшие братишки и сестренки. Малыши приводили их в теплицу, руки мальчиков и девочек тянулись к хризантемам, но мои воспитанники не разрешали срывать цветов. “Если мы сумеем вырастить много цветов, то на праздник 8 Марта подарим всем вашим мамам по хризантеме”,-сказал я ребятам. Эта цель воодушевила детей, и к началу марта у нас было достаточно цветов. На праздник пригласили мам, показали им оранжерею и вручили по красивому цветку. В школу пришла мачеха Гали, и девочка преподнесла ей хризантему. Много раз я говорил с Галей о ее отношении к мачехе, убеждал, что она – добрый человек, и мои слова дошли до сердца ребенка. Я радовался, что на праздник пришли мамы Коли и Толи, бабушка Сашка и неродная мать Кости.
Многого маленькому ребенку еще невозможно растолковать. Прекрасные слова о благородстве не всегда доходят до его сознания. Но почувствовать сердцем красоту человечности способны даже малыши. И с первых дней жизни “Школы радости” я стремился к тому, чтобы каждый воспитанник переживал радость, горе, печаль и невзгоды другого человека. Осенью и весной мы часто ходили в гости к колхозному пасечнику дедушке Андрею. У старика не было семьи, одиночество – его большое горе. Дети почувствовали, что дедушка Андрей радуется каждому нашему посещению. Перед тем, как идти на пасеку, я советовал ребятам: понесем дедушке яблоки, виноград, сливы – он обрадуется; соберем полевые цветы – это будет для него радость. Сердца малышей становились все более чуткими к настроению, переживаниям, чувствам человека. Дети сами стали искать, какую радость можно принести старику. Однажды мы варили кашу в лесу. Сколько радостных переживаний приносит детям мгновенье, когда запылает костер… И вот как раз в эту минуту радости Варя задумчиво сказала: – А дедушка Андрей сейчас один. Дети призадумались. Может быть, кому-нибудь из взрослых эта картина покажется сентиментальной, может быть, кто-то подумает: разве способны 7-летние дети на такой духовный порыв? Да, дорогие товарищи педагоги, если вы именно в этом возрасте будете оттачивать душевную чуткость ребенка, если донесете до его сердца великую истину: ты живешь среди людей,- ребенку захочется поделиться своими радостями с другими людьми, ему будет мучительно больно от мысли, что он веселится, а его друг одинок. Дети решили поделиться радостью с дедушкой Андреем. “Понесем ему каши с салом…” – сказал Костя. Эти слова были встречены с восторгом. Малыши принесли столько каши, что вряд ли ее мог бы съесть самый голодный человек. На пасеке мы обедали еще раз – вместе с дедушкой. Чуткость к радостям и горестям воспитывается только в детстве. В этом возрасте сердце особенно чувствительно к человеческим страданиям, беде, тоске, одиночеству. Ребенок как бы перевоплощается, представляя себя на месте другого человека. Помню, как однажды, возвращаясь из лесу, мы проходили мимо одинокой, открытой всем ветрам хаты. Я рассказал детям о том, что тут живет инвалид Великой Отечественной войны; он болен, не может посадить яблони, виноград. В детских глазах появились слезы. Каждый ребенок переживал одиночество больного человека. Мы посадили 2 яблони и 2 куста винограда – это был наш подарок человеку. А приобрели самое бесценное – радость создания счастья для другого человека. Воспитание чуткости, отзывчивости к горю и страданиям других людей – важная задача советской школы. Человек может стать другом, товарищем и братом другого человека лишь при условии, когда горе другого становится личным горем. Чтобы ребенок чувствовал сердцем другого человека так можно сформулировать важную воспитательную задачу, которую я поставил перед собой”
Если ребенку безразлично, что в сердце его товарища, друга, матери, отца, любого соотечественника, с которым он встретился, если ребенок не умеет видеть в глазах другого человека, что у нею на сердце,- он никогда не станет настоящим человеком. Я стремился так отточить у своих воспитанников чуткость сердца, чтобы они видели чувства, переживания, радости и горести в глазах людей, с которыми соприкасаются не только повседневно, но и “случайно”. Мы с детьми возвращались из лесу. Видим, у дороги сидит на траве дедушка. Он чем-то расстроен. “Что-то случилось у человека,- говорю я детям.- Может быть, он заболел в дороге? Может быть, что-то потерял?:” Подходим к старику, спрашиваем: “Чем вам помочь; дедушка?” Старик тяжело вздыхает. “Спасибо, дети,- говорит он,- как бы вы ни хотели мне помочь – не сможете. Горе у меня большое. Старуха умирает в больнице. Вот еду к ней, ожидаю автобуса. Помочь вы не поможете, а все же легче: есть на свете хорошие люди”. Дети притихли, умолкло беззаботное щебетанье. Домой они расходились под впечатлением печальных слов старика. Собирались еще поиграть немного, но как-то само собой получи лось, что забыли об игре, разошлись по домам. Учить чувствовать – это самое трудное, что есть в воспитании. Школа сердечности, чуткости, отзывчивости, участливости – это дружба, товарищество, братство. Ребенок чувствует тончайшие переживания другого человека тогда, когда он делает что-нибудь для счастья, радости, душевного спокойствия людей. Любовь маленького ребенка к матери, отцу, бабушке, дедушке, если она не одухотворена творением добра, превращается в эгоистическое чувство: ребенок любит маму постольку, поскольку мама является источником его радостей, нужна ему для радостей. А надо воспитать в детском сердце подлинно человеческую любовь – тревогу, вол нения, заботы, переживания за судьбу другого человека. Подлинная любовь рождается только в сердце, пережившем заботы о судьбе другого человека. Как важно, чтобы у детей был друг, о котором надо заботиться. Таким другом моих воспитанников стал пасечник дедушка Андрей. Я убеждался, что чем больше ребенок заботится о другом человеке, тем более чутким становится его сердце к товарищам, к родителям. Я рассказал малышам о труд ной жизни дедушки Андрея: два его сына погибли на фронте, жена умерла. Он чувствует себя одиноким. – Будем, дети, почаще ходить к дедушке. Каждый раз надо чем-нибудь порадовать его. Когда мы собираемся в гости, каждый думает: чем порадовать дедушку? Ребята преподнесли ему альбом, в котором каждый из нас нарисовал картинку. На берегу реки собрали много разноцветных камней-и подарили их дедушке Андрею. Дедушка сделал из дерева шкатулку, уложил туда камушки и подарил нам… Мальчики сплели из соломы шляпу для своего друга. Дедушка вырезал нам из дерева несколько фигурок животных – зайчика, лису, овцу…
Чем больше душевной заботы отдавали дети своему Другу, тем больше невзгод, печалей, тревог замечали вокруг себя. Они обратили внимание на то, что Нина и Саша иногда приходят в школу грустные, в глазах у них – печаль, задумчивость. Ребята расспрашивали сестер: как чувствует себя мать? Матери плохо, поэтому девочки печальны… Доброе чувство утверждается в сердце тогда, когда ребенок что-то делает, чтобы облегчить горе товарища. Мы несколько раз ходили в семью Нины и Саши, уничтожали сорняки в саду, помогали убирать картофель в огороде. Каждый раз, когда ребята собирались в лес, всех тревожил вопрос: а смогут ли пойти с нами Нина и Саша? Ведь бывало, что они оставались дома – надо было помогать отцу. И мы шли в семью Нины и Саши накануне для нашей общей радости, помогали чем могли. Жить в обществе – это значит уметь поступиться своими радостями во имя благополучия, покоя других людей. Наверное, каждому из нас приходилось встречаться с таким явлением: перед ребенком горе, несчастье, слезы, а он наслаждается своими радостями. А бывает и так, что мать пытается отвлечь внимание ребенка от всего мрачного, грустного, заботясь о том, чтобы сын не пролил ни одной капли из полной чаши радости. Это ничем не прикрытая школа эгоизма. Не уводите ребенка от мрачных сторон человеческой жизни. Пусть дети знают, что в нашей жизни есть не только радости, но и горе. Пусть горе других людей входит в сердце ребенка. Нравственный облик личности зависит в конечном счете от того, из каких источников черпал человек свои радости в годы детства. Если радости были бездумными, потребительскими, если ребенок не узнал, что такое горе, обиды, страдания, он вырастет эгоистом, будет глухим к людям. Очень важно, чтобы наши воспитанники узнали высшую радость радость волнующих переживаний, вызванных заботой о человеке.
НАШ КОЛЛЕКТИВ-ДРУЖНАЯ СЕМЬЯ
С первых дней жизни “Школы радости” я стремился внести в коллектив дух семейной сердечности, задушевности, отзывчивости, взаимного доверия, помощи. В сентябре – день рождения троих ребят: Вити, Вали, Коли. Мы всем коллективом отмечали его: в школьной столовой пекли пирог, дарили именинникам рисунки, книги. Я с удивлением узнал, что в семье Коли никогда не отмечали дня рождения ни детей, ни родителей. Это был первый праздник в жизни мальчика. Внимание товарищей взволновало ребенка. В годы детства каждый человек требует участия, ласки. Если ребенок вырастает в обстановке бессердечности, он становится равнодушным к добру и красоте. Школа не может в полной мере заменить семью и особенно мать, но если ребенок лишен дома ласки, сердечности, заботы, мы, воспитатели, должны быть особенно внимательны к нему. У нашего маленького коллектива появились свои материальные ценности, тайны, заботы и огорчения. В шкафу хранились игрушки, карандаши, тетради. В Уголке мечты был “продовольственный склад”-мы хранили там картофель, крупу, масло, лук,-все это необходимо было для тех вечеров, когда за стеной осенний дождь. Все члены нашей семьи – маленькие дети, но среди них было не сколько ребят особенно маленьких – Данько, Тина, Валя. В дороге, в лесу все считали своим долгом помогать малышам. Если отдельные дети оставались дома по неизвестной причине, то вечером к ним шли товарищи, узнавали, не заболел ли кто. Это стало хорошей традицией. Чувство привязанности-основа важнейшей духовной потребности, без которой нельзя представить коммунистических взаимоотношений между людьми,- потребности в человеке. Я стремился к тому, чтобы источником радости, полно ты чувств и переживаний для каждого ребенка было общение с товарищами, взаимный обмен духовными ценностями. Каждый дол жен вносить в коллектив что-то свое, творить счастье и радость для других людей. В процессе работы я встретился со многими трудностями в воспитании детского коллектива, и чтобы преодолеть их, советовался, беседовал с опытными педагогами, учителями начальных классов, тонко чувствующими душу ребенка, биение пульса коллектива, с В. П. Новицкой, М. А. Лысак, Е. М. Жаленко, М. Н. Верховининой. Время от времени мы собирались по вечерам, когда в школь ном здании и на усадьбе умолкали детские голоса, и делились мыслями о том, как каждый из нас представляет себе многогранность жизни детского коллектива. Все мы хорошо знаем, что по знание человека начинается в семье- начинается с того момента, когда, убаюкиваемый материнской песнью, ребенок впервые улыбается маме. Как важно, чтобы первые мысли о добром, сердечном, самом прекрасном, что есть в мире,о любви человека к человеку-пробуждались на личном опыте, чтобы самыми дорогими для ребенка стали мать и отец. Но если этого подлинно человеческого в семье не хватает или вовсе нет – в какой мере может дать это коллектив? Как открыть перед чутким и впечатлительным детским сердцем доброту, красоту человеческой души? В эти часы вечерних бесед, советов, раздумий у нас по крупице сложилась большая, на мой взгляд, педагогическая идея, ставшая убеждением нашего педагогического коллектива: детский коллектив лишь тогда становится воспитывающей силой, когда он возвышает каждого человека, утверждает в каждом чувство собственного достоинства, уважения к самому себе. Ведь подлинная материнская и отцовская любовь своей духовной сердцевиной имеют то, чтобы сын, дочь, почувствовав уважение к самому себе, переживали стремление быть хорошими людьми. У опытных педагогов я находил ценнейшие крупицы творчества, смысл которого сводился к тому, чтобы ребенок гордился сам собой, своими поступками, оберегал свою честь, достоинство. Бережно собирая драгоценные россыпи педагогического опыта лучших воспитателей нашей школы, я стремился к тому, чтобы желание быть хорошим находило свое выражение в сердечных, задушевных отношениях между детьми в коллективе. Душевность, сердечность коллективистских отношении стали предметом моей постоянной заботы. Многогранность жизни детского коллектива стала представляться мне не только как содружество единомышленников, объединяемых едиными целями, общим трудом, но и как взаимная чуткость друг к другу, душевная способность познавать и умом и душой чужие радости и горести. Как раз в этой сердечности, душевности коллективистских отношений и заключается благородство стремления быть хорошим: не на показ, не для того, чтобы тебя хвалили, а из органической потребности чувствовать свое благородство. Все последующие годы моей воспитательной работы были по существу годами заботы о возвышении человеческого достоинства ребенка, подростка, юноши, девушки. На этом строились и сейчас строятся коллективистские отношения. Задаче возвышения человека я всегда стремился подчинить жизнь детского коллектива как частицы общества. Этой же задаче подчинялось творчество детей, развитие их задатков, способностей, дарований.
МЫ ЖИВЕМ В САДУ ЗДОРОВЬЯ
Остался месяц до того дня, когда мои питомцы станут учениками. Приближался чудесный месяц лета – август. В жаркие июльские дни дети приходили в школу рано утром или перед вечером. Кое-кому далеко было идти домой обедать, и иногда человек 6–7 оставались обедать в школьной столовой. У меня зародилась мысль: пусть с месяц поживут малыши не дома, а где-нибудь в саду, на берегу пруда. Место облюбовали рядом с прудом; в зарослях деревьев пионеры помогли нам соорудить несколько шалашей – в таких шалашах целое лето живут сторожа колхозных баштанов. В шалаши наложили соломы, сделали столики для рисования. К нашим шалашам прилегал большой колхозный сад. Садовод разрешил: сад будет главным местом нашего отдыха. Рядом с шалашами построили кухню, колхоз дал нам продукты, назначил повара. Отец Сани соорудил купальню, рядом с ней стояла моторная лодка, при виде которой у мальчишек загорались глаза. Началась жизнь нашего коллектива в Саду здоровья – так назвали наше жилище и место отдыха родители детей. Целый месяц мы были на воздухе. Просыпались на заре – до восхода солнца. Купались в пруду, делали зарядку, завтракали и отправлялись куда-нибудь на прогулку в лес, сад, поле. В этот месяц у нас были самые интересные “путешествия” к истокам слова. Наблюдали утреннюю зарю и восход солнышка с вершины степного кургана; видели, как сотни ласточек, готовясь к отлету в теплый край, собираются в стаи; как солнышко и утренний ветерок разгоняют белую пелену тумана, покрывшую реку. В поле, на лугу или в лесу дети завтракали второй раз: ели яблоки, груши, сливы, молодой вареный картофель со свежими огурцами, арбузы, дыни, вареные початки кукурузы, помидоры. Август – месяц фруктов и овощей в эти дни каждый ребенок съедал не меньше двух килограммов яблок и груш. Каждый день дедушка Андрей приносил нам мед. Утром и вечером дети пили свежее молоко. Повар готовил нам вкусный борщ со свежими овощами. Загорелые, в трусиках и майках, босиком дети отправлялись каждый день в путешествие, катались на моторной лодке. Сочетание здорового питания, солнца, воздуха, воды, посильного труда и отдыха – все это стало целебным и ничем не заменимым источником здоровья.
МЫСЛИ НАКАНУНЕ ПЕРВОГО УЧЕБНОГО ГОДА
Подходила к концу жизнь нашей “Школы радости”. Скоро мои воспитанники станут учениками,- от этой мысли мне было и радостно и тревожно. Радостно оттого, что еще не один год буду вести своих малышей по тропинке жизни, труда и познания, что за год мои малыши окрепли, стали смуглыми, загорелыми. Когда кончились дни нашего пребывания в “Школе радости”, я мысленно сравнил, какими были Володя, Катя, Саня, Толя, Варя, Костя год тому назад и какими стали сейчас. Были бледные, хилые, с синими жилками под глазами. А теперь все румяные, загоревшие; о таких детях говорят: кровь с молоком. Радостно было и оттого, что без душного класса, без доски и мела, без бледных рисунков и разрезанных букв дети поднялись на первую ступеньку познания научились читать и писать. Теперь им будет несравненно легче, чем тому, для кого эта ступенька начинается с прямоугольной рамки классной доски. Я глубоко уважаю дидактику и ненавижу прожектерство. Но сама жизнь требует, чтобы овладение знаниями начиналось исподволь, чтобы учение – этот самый серьезный и самый кропотливый труд ребенка – было в то же время и радостным трудом, укрепляющим духовные и физические силы детей. Это особенно важно для малышей, которые еще не могут понять цели труда, сущности трудностей. Тысячу раз сказано: учение-труд, и его нельзя превращать в игру. Но нельзя поставить китайскую стену между трудом и игрой. Присмотримся внимательно, какое место занимает игра в жизни ребенка, особенно в дошкольном возрасте. Для него игра – это самое серьезное дело. В игре раскрывается перед детьми мир, раскрываются творческие способности личности. Без игры нет и не может быть полноценного умственного развития. Игра – это огромное светлое окно, через которое в духовный мир ребенка вливается живительный поток представлений, понятий об окружающем мире. Игра – это искра, зажигающая огонек пытливости и любознательности. Так что же страшного в том, что ребенок учится писать играя, что на каком-то этапе интеллектуального развития игра сочетается с трудом, и учитель не так уж часто говорит детям: “Ну, поиграли, а теперь будем трудиться!” Игра – широкое и многогранное понятие. Дети играют не толь
ко тогда, когда бегают, соревнуются в быстроте и резвости. Игре может заключаться и в большом напряжении творческих способностей, воображения. Без игры умственных сил, без творческого воображения невозможно представить полноценного обучения, особенно в дошкольные годы. Игра в широком смысле понятия начинается там, где есть красота. Но так как труд маленького ребенка немыслим без эстетического начала, то, следовательно, трудовая деятельность в младшем возрасте тесно связана с игрой. Торжественный день начала уборки урожая на школьном участке – дети приходят празднично одетые; первые срезанные колосья стоят в вазе на столе, покрытом скатертью. В этом – игра, наполненная глубоким смыслом. Но игра теряет воспитательную ценность тогда, когда она искусственно “привязывается” к труду, и в красоте не выражается эмоциональная оценка человеком окружающего мира и самого себя. Остается нерешенным вопрос: когда наиболее целесообразно начинать обучение грамоте тогда, когда ребенок сел за парту и стал учеником 1 класса, или, может быть, несколько раньше, в дошкольные годы. Опыт убедил наш педагогический коллектив, что школа не должна вносить резкого перелома в жизнь детей. Пусть, став учеником, ребенок продолжает делать сегодня то, что делал вчера. Пусть новое появляется в его жизни постепенно и не ошеломляет лавиной впечатлений. Я убежден, что обучение грамоте, тесно связанное с рисованием, с игрой, как раз и может стать одним из мостиков, соединяющих дошкольное воспитание и обучение в школе. В рисунках букв моим воспитанникам открылась красота солнечных искр в капельках росы, могучего столетнего дуба, склонившейся над прудом вербы, журавлиного ключа в лазурном небе, уснувшего после горячего июльского дня луга. Пусть ребята еще не очень красиво умеют рисовать буквы – не это главное, зато они чувствуют биение жизни в каждом рисунке. Радовало меня и то, что дети начали постигать оттенки красок и музыки слова: в их сознании заложена прочная основа яркого, образного, поэтического мышления. Рисование пошло в духовную жизнь детей. Ребята стремились выразить в рисунке свои чувства, мысли, переживания. Духовной потребностью моих воспитанников стало слушание музыки. Радостно волновало и то, что дети сделали первый шаг в нравственном развитии: они вступили в мир красоты человеческих поступков, в их сердцах пробудилась чуткость к радостям и горестям других людей, они уже познали счастье творения красоты и радости для человека. Многолетний процесс воспитания – от того времени, когда ребенок впервые переступает порог школы, до вступления в мир зрелой, всесторонне развитой личности,- представляется мне прежде всего как воспитание чувств человека: тот, кого мы воспитываем, должен глубоко чувствовать, что у живущих рядом с ним людей могут быть такие же горе, страдания, огорчения, невзгоды, как и у меня, Я стремился к тому, чтобы добрые поступки моих воспитанников основывались в годы детства прежде всего на чувстве человека. Меня радовало, что малыши научились сопереживать, быстро проникались чувствами, волновавшими их ровесников ‘или старших товарищей, родителей и вообще взрослых людей. Наибольшей радостью для меня было то, что в каждом, с кем дети соприкасались в жизни, они видели прежде всего человека. Вместе с чувством радости я переживал и тревогу. Повседневный умственный труд станет главной обязанностью детей – сумею ли я поддержать живой интерес к окружающему миру? Каждый ребенок по-своему видит окружающий мир, по-своему воспринимает вещи и явления, по-своему думает сумею ли я ввести в мир познания и стремительный, бурный ручей, и тихую полноводную реку с еле заметным течением? Еще больше тревожил меня духовный мир каждого ребенка. Передо мной – чуткие, нежные, восприимчивые сердца. Чем больше я соприкасаюсь с детьми, тем отчетливее вижу, как обостряется восприимчивость сердца и разума каждого ребенка к моим словам, взгляду, тону моих советов и замечаний. Передо мной 31 ребенок-это 31 мир. Мне вспомнились слова Г. Гейне: “Каждый человек-это мир, который с ним рождается и с ним умирает. Под каждой могильной плитой лежит всемирная история” 8. Какие они разные уже сейчас, в дошкольные годы-Коля и Костя, Варя и Тина, Данько и Лариса, Володя и Слава… А ведь свое, индивидуальное, глубоко личное с каждым днем, с каждой неделей будет проступать все ярче и заметнее. Где-то в самом сокровенном уголке сердца у каждого ребенка своя струна, она звучит на свой лад, и чтобы сердце отозвалось на мое слово, нужно настроиться самому на тон этой струны. Я уже не раз замечал, какие тяжелые переживания рождаются в детском сердце, когда ребенок чем-то встревожен, огорчен, а воспитатель не знает об этом. Сумею ли я знать, чем живет ребенок каждый день, что у него на душе? Буду ли я всегда справедлив с детьми? Справедливость-это основа доверия ребенка к воспитателю. Но нет какой-то абстрактной справедливости – вне индивидуальности, вне личных интересов, страстей и порывов. Чтобы быть справедливым, надо до тонкости знать духовный мир каждого ребенка. Вот почему дальнейшее воспитание представлялось мне как все более глубокое познание каждого ребенка. Но самый главный вопрос, который не давал мне покоя на протяжении всех лет работы, это вопрос о том, как ввести маленьких школьников в большой мир общественной жизни, как добиться того, чтобы каждый ребенок видел не только свое село, красоту реки, на берегах которой прошло его раннее детство, но и огромный, необъятный мир своей Родины? Чтобы не только любил красоту природы и человеческой души, но и ненавидел враждебную силу, порабощающую народы,- империализм. Чтобы был готовым отстаивать завоевания советского народа – социалистический строй, свободу, честь, дружбу народов нашей страны. Как слить гражданское воспитание со всесторонним развитием? Воспитание младших школьников – это очень сложная проблема, удастся ли мне решить ее так, как требует возраст?
ГОДЫ ДЕТСТВА
ЧТО ТАКОЕ НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА?
В тихое солнечное утро последнего дня августа 1952 г. на зеленую лужайку перед школьным зданием пришли все школьники, учителя, родители. Этот торжественный день, предшествующий началу учебного года, уже давно стал у нас традиционным праздником школы и книги. Особенно волнующим был праздник в это утро. Как землепроходец, отправляясь в далекие, неизвестные земли, смотрит в глаза своих спутников и товарищей, так и я всматривался в глаза моих малышей. Вот они стоят, 16 мальчиков и 15 девочек. Вместе с ребятами пришли родители, многие бабушки и дедушки. Вот матери Коли и Толи. На плечо Гали положила руку мачеха, и девочка не нахмурилась, как это было год назад. Все поздравляют нас, желают доброго пути. Десятиклассники подходят к малышам, подносят каждому памятный подарок – книгу с надписью: “Доброго пути тебе, маленький друг. Береги эту книгу. Пусть она на всю жизнь напоминает тебе о празднике школы, о дне, когда ты стал учеником. Пусть всегда хранится в библиотеке твоей семьи”. (Прошли годы, мои воспитанники стали взрослыми людьми, и каждый из них хранит эту книгу как святыню, как бесценную память о золотом детстве). Идем в школьный сад – малыши с родителями, учителя, десятиклассники. Юноши и девушки бережно выкопали яблоню, перенесли ее с большим комом земли на другое место и дружно опустили в ямку. Каждый малыш взял горсть земли – ямка засыпана. Дети полили деревцо и разошлись домой. Завтра они придут в школу, начнется их первый урок. Четыре года ребята будут учениками начальной школы, четыре года я буду их учить и воспитывать. Накануне этого дня меня тревожили раздумья: “Что такое начальная школа?” О большой, решающей роли начальной школы говорят много. “Прочный фундамент знаний закладывается в начальных классах”, “Начальные классы – это основа основ”,- эти слова часто слышишь, когда речь идет о недостатках и просчетах в обучении учеников средних и старших классов, о поверхностных, непрочных знаниях. Начальную школу обвиняют чаще всего в том, что она не дала детям определенного круга знаний и умений, необходимых для дальнейшего обучения. Да, опыт убеждает в том, что начальная школа прежде всего должна научить учиться. Об этом писали выдающиеся педагоги -Ян Амос Коменский, К. Ушинский, А. Дистервег. Это подтверждается практикой, опытом учителей. Важнейшая задача начальной школы – дать ученикам определенный круг прочных знаний и умений. Умение учиться включает в себя ряд умений, связанных с овладением знаниями: умение читать, писать, наблюдать явления окружающего мира, думать, выражать свою мысль словами. Эти умения являются, образно говоря, инструментом, без которых невозможно овладеть знаниями. Готовясь к обучению детей в начальных классах, я стремился точно определить, что дети должны глубоко запомнить и твердо хранить в памяти, что они должны уметь. Но этим задачи начальной школы не исчерпываются. Нельзя ни на минуту забывать, что в начальных классах учитель имеет дело с ребенком. В годы обучения в 1-4 классах-от 7 до 11 лет-происходит становление человека. Конечно, этот процесс не заканчивается до окончания начальных классов, но как раз на эти годы приходится наиболее интенсивный отрезок человеческой жизни. Ребенок в этот период обязан не только готовиться к дальнейшему учению, накапливать багаж знаний и умений, чтобы успешно учиться дальше. Он должен жить богатой духовной жизнью. Годы обучения в начальных классах – это целый период нравственного, интеллектуального, эмоционального, физического, эстетического развития, которое будет реальным делом, а не пустым разговором лишь в том случае, когда ребенок живет богатой жизнью сегодня, а не только готовится к овладению знаниями завтра. Тысячи и тысячи прекрасных учителей начальных классов есть в школах нашей страны. Каждый из них – не только светоч знаний для ребенка, но и наставник, учитель жизни в подлинном смысле этого понятия. Начальная школа в советской стране – это прочный фундамент всеобщего среднего образования. Но нельзя умолчать о том, что многие начальные школы и особенно начальные классы в восьмилетних и средних школах не свободны от серьезных недостатков. Судьба ученика начальных классов в некоторых школах представлялась мне незавидной: у ребенка за спиной мешок, в который учитель стремится вложить как можно больший груз. Донести этот груз до определенного рубежа, то есть до обучения в средних и старших классах – в этом нередко видит учитель смысл жизни и деятельности ученика. Начальная школа должна давать ученику твердый круг знаний. Всякая неясность и неопределенность в этом вопросе ослабляет не только начальную школу, но и последующие звенья обучения. Без четкого определения круга знаний, умений, практических навыков, которые надо дать ребенку, нет школы. Одним из серьезных недостатков начального звена обучения во многих школах является именно то, что учитель нередко упускает из виду, какие правила, определения ребенок должен глубоко осмыслить и запомнить на первом, на втором и т. д. годах обучения, какие слова он должен научиться правильно писать и никогда не забывать их правописания. Стремясь максимально облегчить умственный труд детей, отдельные учителя забывают о том, что ребенок должен не только узнать, заинтересоваться чем-то, но и глубоко запомнить и навсегда сохранить в памяти. В настоящее время много говорят об общем развитии ученика начальных классов. Конечно, общее развитие – это исключительно важный элемент учения и воспитания, но столь же большую роль играют те элементарные знания, без запоминания и прочного сохранения в памяти которых не может быть и общего развития, потому что общее развитие – это постоянное овладение знаниями, а для этого необходимо умение учиться. При всей исключительной важности задач, которые стоят перед начальной школой, нельзя забывать, что учитель имеет дело с человеком, переживающим бурный период становления нервной системы. Нельзя смотреть на мозг ребенка как на живое устройство, данное учителю в готовом виде для того, чтобы знания усваивались, запоминались, хранились в памяти. Мозг детей в возрасте 7- 11 лет – в процессе бурного развития. И если учитель забывает, что надо заботиться о развитии нервной системы человека, об укреплении клеток коры полушарий, то учение отупляет ребенка. Учение не должно сводиться к беспрерывному накоплению знаний, к тренировке памяти, к отупляющей, одурманивающей, никому не нужной, вредной и для здоровья и для умственного развития ребенка зубрежке. Я поставил целью добиться того, чтобы учение было частицей богатой духовной жизни, которая содействовала бы развитию ребенка, обогащению его ума. Не зубрежка, а бьющая ключом интеллектуальная жизнь, протекающая в мире игры, сказки, красоты, музыки, фантазии, творчества – таким будет учение моих питомцев. Хочется, чтобы дети были путешественниками, открывателями и творцами в этом мире. Наблюдать, думать, рассуждать, переживать радость труда и гордиться созданным, творить красоту и радость для людей и находить в этом творении счастье, восхищаться красотой природы, музыки, искусства, обогащать свой духовный мир этой красотой, принимать близко к сердцу горе и радости других людей, переживать их судьбы, как глубоко личное дело,- таков мой идеал воспитания. Вместе с тем нельзя забывать четкую, строго определенную цель: что именно должны знать дети, какие слова они должны научиться писать и никогда не забывать правописание, какие арифметические правила навсегда запомнить. Уже в “Школе радости” я составил список слов родного языка, которые дети твердо запомнят в 1-4 классах. В овладении методами, формами, приемами умственного труда я видел воспитательную задачу большой важности. Меня очень тревожило снисходительное отношение к начальным классам со’ стороны многих директоров школ и инспекторов. Приезжает в школу инспектор и интересуется прежде всего старшими и средними классами, а к младшим у него такое отношение, что как будто бы там не настоящее образование, а детская игра. Умиление этой игрой сменяется тревожными мыслями о плохих знаниях, как только ученики переходили в 5 класс.
Никакого умиления-такую задачу поставил я, приступая к работе с маленькими детьми. До окончания 2 класса они должны научиться столь бегло, выразительно и сознательно читать, чтобы воспринимать глазами как единое целое небольшие предложения и законченные части больших предложений. Чтение – это один из истоков мышления и умственного развития. Я поставил перед собой задачу учить такому чтению, чтобы ребенок, читая, думал. Чтение должно стать для ребенка очень тонким инструментом овладения знаниями и вместе с тем источником богатой духовной жизни. В этой главе расскажу, как в течение 4 лет – с осени 1952 г. по весну 1956 г.-я осуществлял единство двух одинаково важных задач начальной школы: во-первых, давал детям глубокие прочные знания; во-вторых, предотвращая зубрежку, заботился о богатой духовной жизни детей, об их здоровье.
ЗДОРОВЬЕ, ЗДОРОВЬЕ И ЕЩЕ РАЗ ЗДОРОВЬЕ
Я не боюсь еще и еще раз повторить: забота о здоровье-это важнейший труд воспитателя. От жизнерадостности, бодрости детей зависят их духовная жизнь, мировоззрение, умственное развитие, прочность знаний, вера в свои силы. Если измерить все мои заботы и тревоги о детях в течении первых 4 лет обучения, то добрая половина их – о здоровье. Забота о здоровье невозможна без постоянной связи с семьей. Подавляющее большинство бесед с родителями, особенно в первые 2 года обучения детей в школе,- это беседы о здоровье малышей. Я объяснил родителям, что их детям не будут давать на дом заданий. Правила и определения дети будут запоминать (заучивать) на уроке. Дома ученикам надо выполнять главным образом упражнения, цель которых содействовать глубокому осмыслению материала. Кроме того, дома дети будут читать, рисовать, наблюдать за явлениями природы, составлять маленькие сочинения о предметах и явлениях окружающего мира, учить наизусть полюбившиеся стихи. Домашний умственный труд не должен быть утомительным, но и обойтись без него невозможно. Нельзя всерьез принимать рассуждения о том, что за счет совершенствования методов обучения на уроках можно вообще отказаться от домашних заданий. Эти рассуждения не отражают истинных целей и закономерностей обучения уже потому, что нельзя сосредоточить весь умственный труд ребенка в какие-то 3-4 часа подряд. Родители пообещали добиваться того, чтобы дети больше находились на свежем воздухе, рано ложились спать и рано вставали, спали при открытой форточке. Все лето, в теплые осенние и весенние месяцы дети будут спать только во дворе – об этом мы тоже договорились с родителями. Отцы и матери оборудовали специальные “спальные уголки” – на сене, под навесами, защищающими от дождя. Детям это очень понравилось. В каждой семье, где есть ученики, в саду, на приусадебном участке должна быть беседка, в которой с ранней весны до поздней осени можно было бы читать, рисовать, отдыхать-об этом мы договорились с родителями уже несколько лет тому назад. Старшие школьники помогли построить беседки для тех малышей, у которых мать сама не могла сделать этого. Уже в “Школе радости” дети привыкли к утренней гимнастике. Теперь важно было добиться, чтобы эта привычка сохранилась. Я убедился, что привычка делать зарядку закрепляется именно в раннем детстве. Родители приучали детей подниматься в одно и то же время. После гимнастики на свежем воздухе дети умывались. Летом они привыкли купаться в пруду; кроме того, многие родители сделали душевые установки во дворах, в саду, и 6 месяцев в году (с мая по сентябрь) ребята принимали душ. Это стало настолько прочной привычкой, что они обмывались водой по пояс и в зимние месяцы, конечно, в комнате. С помощью родительской общественности были сооружены на открытом воздухе 6 душевых установок, которыми пользовались те, для кого это было особенно необходимо – Тина, Толя, Костя, Лариса, Нина, Саша и Слава. Я заботился о том, чтобы принимали душ и занимались утренней гимнастикой те девочки и мальчики, у которых от природы был какой-нибудь недостаток, например, сутуловатость, непропорциональность в строении туловища, лица… Человек должен быть не только здоровым, но и красивым; красота же неотделима от здоровья, от гармонического развития организма. От питания в годы детства зависит гармония, пропорциональность частей тела, в частности правильное развитие костной ткани и особенно грудной клетки. Многолетние наблюдения показывают, что при отсутствии в пище минеральных веществ и микроэлементов непропорционально развиваются отдельные части скелета, что на всю жизнь отражается на осанке. Чтобы не допустить этого, я заботился о полноценном витаминном питании, о сочетании в пище витаминов с минеральными веществами. Наблюдения и специальные исследования, проведенные перед этим в течение ряда лет, привели к тревожному выводу: уходя в школу, 25% детей младшего возраста не завтракают-утром им не хочется есть; 30 % едят утром меньше половины того, что необходимо для нормального питания; 23 % детей едят половину полноценного завтрака и только 22 % завтракают так, как требуют нормы. После нескольких часов пребывания в классе у ребенка, не позавтракавшего утром, сосет под ложечкой, появляется головокружение. Ученик приходит из школы, несколько часов он не ел, но настоящего, здорового аппетита у него нет (родители часто жалуются, что дети не хотят есть простой здоровой пищи-супа, борща, каши, молока; им хочется поесть “что-нибудь вкусное”). Отсутствие аппетита – грозный бич здоровья, источник болезней и недомоганий. Главная причина этого – многочасовое сидение в душном классе, однообразие умственного труда, отсутствие разнообразной деятельности на свежем воздухе и вообще “кислородное голодание” – ребенок целый день дышит воздухом, насыщенным углекислотой. Многолетние наблюдения привели меня к еще одному очень неутешительному выводу: длительное пребывание а помещении, насыщенном углекислотой, ведет к заболеваниям желез внутренней секреции, играющих важную роль в пищеварении. Причем эти заболевания становятся хроническими и не поддаются никакому излечению. Серьезные заболевания органов пищеварения вызываются также и тем, что родители, стремясь пробудить аппетит, дают детям различные лакомства, в частности сладости. Не допустить “кислородного голодания”, добиваться полноценного атмосферного режима – в этом заключалась одна из очень важных предпосылок заботы о здоровье. Я советовал родителям готовить вкусную и здоровую пищу для детей, заготовлять на зиму побольше фруктов, богатых витаминами. У нас в то время было несколько семей пчел, и мы на зиму имели мед для питания малышей в школьной столовой. Благодаря тому, что дети большую часть суток находились на свежем воздухе, много двигались, трудились физически, не засиживались над учебниками сразу после школьных занятий, у них был прекрасный аппетит. Утром все ребята съедали полноценный завтрак; через 3 часа после ухода в школу (примерно через 2,5 часа после начала школьных занятий) обедали в школьной столовой: получали горячий суп или борщ с мясом, котлету, стакан молока, хлеб с маслом. После занятий обедали дома (через 3-3,5 часа после школьного обеда). Вторую половину дня дети проводили на свежем воздухе – дома или в школе. Только в дождь или метель они находились з помещении. В гармоническом развитии ребенка все взаимосвязано. Здоровье зависит от того, какие домашние задания даются ребенку, как и когда он их выполняет. Огромную роль играет эмоциональная окраска самостоятельного умственного труда дома. Если ребенок берется за книгу с нежеланием, это не только угнетает его духовные силы, но и неблагоприятно отражается на сложной системе взаимодействия внутренних органов. Я знаю много случаев, когда у ребенка, переживающего отвращение к занятиям, серьезно расстраивалось пищеварение, возникали желудочно-кишечные заболевания. Осенние, весенние и зимние каникулы мы всегда проводили на свежем воздухе, среди природы – в походе, на привалах, в лесу, в игре… Уже в первые зимние каникулы все дети стали на лыжи, ходили в лес, катались с горок. Как и в зимнюю пору нашей “Школы радости”, построили снежный городок, соорудили ледяное колесо. Когда дети стали пионерами, в лесу они проводили самые интересные сборы своего отряда. Очень важным источником здоровья был для нас труд в зимнее время на свежем воздухе. При умеренном морозе (до -10°) 8-летние дети трудились раз в неделю по 2 часа, 9-10-летние- по 3 часа, 11-летние – по 4 часа. Они обвязывали стволы деревьев камышом, переносили снег на маленьких носилках для защиты растений от холода и т. п. Этот труд на свежем воздухе – прекрасное средство закалки организма и предупреждения простудных заболеваний. Летние каникулы дети проводили в походах, путешествиях по лугам, полям, лесам. Месяцы непосредственного общения с природой давали очень много и для укрепления здоровья, и для умственного развития малышей. После окончания 1 класса дети провели август в колхозном саду и на пасеке. После окончания 2 – на колхозном баштане. Август – месяц щедрых даров природы, зенит расцвета ее красоты” время торжества труда. Воздух в это время становится особенно чистым, прозрачным, бодрящим, как будто настоянным на аромате скошенной пшеницы, созревающих дынь, винограда и яблок. На рубеже между летом и осенью воздух в селе особенно насыщен фитонцидами. Если хотите закалить ребенка, предрасположенного к легочным, простудным, ревматическим заболеваниям, пусть он в эти дни находится целые сутки на воздухе. Однажды дети провели день на колхозном баштане. Их щедро угощали арбузами и дынями. С грустью расставались мы с очаровательным степным привольем. В тот же вечер председатель колхоза дал распоряжение построить на баштане 4 новых куреня. Через день строительство было закончено. Когда я сказал детям, что мы будем отдыхать на баштане, они не поверили: “А разве нас пустят туда?” Поверили только тогда, когда увидели построенные для них курени, покрытые соломой. Огромный восторг вызвала у детей весть о том, что здесь мы будем и ночевать. Землю в куренях устлали ароматным сеном, принесли простыни и одеяла, поставили умывальники, родители соорудили кухню, обеспечили детей пищей. В двух куренях расположились мальчики и в двух-девочки. Месяц на баштане остался в памяти детей на всю жизнь как очаровательная песня о голубом небе и ярком солнце. Мы поднимались на заре, любовались неповторимой красотой пробуждающейся после ночного сна природы, бродили по росе, умывались ключевой водой, привезенной в большой деревянной бочке и налитой в умывальники. Все было для детей наслаждением: и утренняя гимнастика, к обмывание тела по пояс холодной водой, и вареный картофель с помидорами, и арбузы. После завтрака мы трудились: помогали колхозникам собирать дыни и арбузы. В гости к нам приезжали городские ребятишки с родителями. Мы с гордостью показывали им баштан, угощали арбузами и дынями. Дети научились по внешнему виду определять, созрел ли арбуз. Рядом с баштаном были посеяны медоносные травы, сюда в августе вывозили колхозную пасеку, и мы ежедневно ходили в гости к дедушке Андрею носили ему арбузы и горячие котлеты, приготовленные для нас нашей кухаркой тетей Пашей. Дедушка Андрей подарил нашему классу улей с пчелами. “Возьмите его на свой школьный участок”,- сказал он. Дети с интересом наблюдали за жизнью пчел.
Каждый день ребята купались в пруду, ходили в лес, собирали в степи полевые цветы, приносили их дедушке Андрею и тете Паше. В часы полуденного зноя забирались в курени и ложились спать, открыв в стенках несколько “окошек” для воздуха и завесив их стеблями полевых трав, запаха которых не переносят мухи и комары. На дворе жара, а в куренях – прохладно. С первых дней существования “Школы радости” мы приучали малышей не бояться сквозняков; жизнь убеждала, что никакие сквозняки не страшны, если человек привык к ним с детства. Выработать нетерпимость к душному воздуху непроветренного помещения – так же важно, как и привить санитарно-гигиенические навыки. Когда жара спадала, ребята шли трудиться: в предвечерние часы на баштан чаще всего приезжали за арбузами и дынями. После захода солнца, когда поля, холмы и луга окутывала сиреневая дымка и на небе одна за другой загорались звезды, дети собирались возле одного куреня. В вечерние часы особенно хочется слушать сказки и рассказы о необыкновенных приключениях и путешествиях, о героических подвигах. Я рассказывал о сказочных существах, созданных фантазией нашего народа,- о русалках, мавках, о Красавице-Осени, которая, по народному поверью, разносит в тихие августовские ночи дары плодородия. В тишине ночи мы не раз слышали изумительную мелодию: над полями, там, где недавно скосили пшеницу, раздавался мелодичный звук, похожий на звонкую песню свирели. По-видимому, это пела неизвестная нам ночная птица, но воображение детей создало образ доброго фантастического существа – маленького мальчика с венком из пшеничных колосьев. Он играл на свирели, радовал людей. Это существо дети назвали Солнцеколосом. В их представлении Солнцеколос был дитя Солнца и плодородной Земли. Там, где колосится пшеница, рождается Солпцеколос. Убирают урожай-он перебирается в стог ароматной соломы, по вечерам поет радостную и вместе с тем печальную песню: приближается зима, ему надо уходить в теплую землю, где дремлют животворные соки плодородия. А зазеленеет пшеница, Солнцеколос снова выйдет на свои нивы и запоет прекрасные песни. Может показаться, что дети слишком часто одухотворяют природу и фантазия может в какой-то мере увести их от действительности. Тысячу раз нет. Ведь это сказка о жизни, плодородии, о человеке, могучий источник вдохновения. Одухотворенные сказочным образом существа, воплощающего в себе жизнь, красоту, плодородие, изобилие, дети составили песню о Солнцеколосе. Вот она, эта нехитрая песенка:
Разбудило солнце землю, налился пшеничный колос; кто играет на свирели? Солнцеколос, Солнцеколос. На волшебнике одежда из колосьев, из пшеницы; из зеленых остьев брови и веселые ресницы…
Когда дети находятся под впечатлением сказочных образов, происходит удивительное явление: слово, когда-то услышанное или прочитанное, как бы пробуждается в тайниках сознания, сверкает яркими красками, наполняется ароматом полей и лугов,- и ребенок творит, создавая поэтические образы. Читатель может спросить: почему на страницах, посвященных здоровью, речь идет о сказке, о фантастических образах, о детском творчестве? Потому, что это детская радость, а без радости невозможна гармония здорового тела и здорового духа. Если ребенок, очарованный красотой полей, мерцанием звезд, бесконечной песнью кузнечиков и запахом полевых цветов, слагает песню, значит, он находится на вершине этой гармонии – тела и духа. Забота о человеческом здоровье, тем более о здоровье ребенка,- это не просто комплекс санитарно-гигиенических норм и правил, не свод требований к режиму, питанию, труду, отдыху. Это прежде всего забота о гармонической полноте всех физических и духовных сил, и венцом этой гармонии является радость творчества. После окончания 3 класса мы провели летние каникулы тоже на бахче, но уже в другом месте, рядом с виноградником. Дети трудились на плантации: помогали взрослым укладывать в корзины виноградные кисти. Вечером и утром купались в пруду. Дети придумали интересную игру: три лодки в их воображении превратились в китобойную флотилию, маленькое озеро стало океаном, мы ходили в разведку, искали китов… Здесь мы сделали свирели; вечерами собирался наш музыкальный кружок. Играли мелодии народных песен, сочиняли музыку о летних вечерах, о грозе и багровом небосводе, о таинственном омуте у плотины, о перелетных птицах. Музыка с каждым годом все больше входила в нашу духовную жизнь. Где бы ребята не отдыхали, они слушали записанные на магнитофонную пленку произведения выдающихся композиторов и народные песни. Окончился 4 год учения, пришло лето 1956 г. Дети отдыхали на лугу, рядом с дубовой рощей на берегу озера. Построили из ветвей шалаши, накрыли их соломой. Родители помогли нам соорудить купальню и кухню. Теперь дети помогали повару готовить пищу, ездили в село за хлебом, картофелем, рыбой, молоком, овощами. На нашем попечении было 20 телят и 2 лошади. Днем ребята пасли телят, а вечером загоняли их в небольшой загон, сделанный у озера. Все научились кататься на лошадях и ездили в село за продуктами. В этом деле строго соблюдалась очередность: каждому хотелось проскакать несколько километров. Я очень радовался, что особенно хорошими наездниками оказались Володя, Саня, Тина – верховая езда помогла им укрепить здоровье. В этом году все дети, купаясь в глубоком озере, научились хорошо плавать. Для купанья я выбрал безопасный участок и отправлялся в заплыв каждый раз с одним ребенком. Особенно радостными были дни во время сенокоса. Мы помогали взрослым сушить и скирдовать сено, а вечером располагались на высокой скирде. Эти часы приносили детям особенное очарование: хотелось слушать рассказы о звездах, о далеких мирах. Под звездным куполом дети чувствовали себя лицом к лицу со Вселен ной и обращались к воспитателю с вопросами: “Откуда все это – Земля, Солнце, звезды?” Я убедился, что такие вопросы рождаются в сознании детей при условии, когда разум и чувства охватывают удивление, изумление перед красотой и величием природы. Никогда не забуду, как после одного из рассказов о звездных мирах дети спросили: “А что же там, дальше?” Услышав, что и там, за видимыми мирами, такие же Вселенные, что их несметное множество, дети изумились: “А где же кончается мир?” Самой непостижимой для них была истина о бесконечности мира. Помню, как дети умолкли, потрясенные этой истиной, пытались представить бесконечность и не могли. В ту ночь малыши долго не спали; не одному снились далекие солнца и планеты. На следующий день время от времени мальчики и девочки возвращались к тревожившему их вопросу: что же такое бесконечность? Этот вопрос во все школьные годы не потерял для моих воспитанников своей изумляющей новизны. …С первых недель воспитания детей в “Школе радости” я при давал большое значение спортивным играм. С помощью старших школьников мы оборудовали игровую площадку, поставили качели. У нас всегда было достаточное количество мячей, уже во 2 классе дети стали играть в настольный теннис. Увлеклись дети также метанием диска и мяча, лазанием по шесту и канату. Все лето дети ходили босиком, не боялись дождя. В этом я видел особенно важное средство физической закалки. В 1 и во 2 классах были три случая простудных заболеваний, в 3 и 4 – никто не болел. Особенно важным я считал воспитание невосприимчивости к все возможным насморкам. Много лет не давало покоя это несчастье: в периоды резкого изменения погоды почти половина детей чихала. Даже когда у ребенка нет повышенной температуры, он не может в таком болезненном состоянии нормально работать. Радикальных лекарств, которые излечивали бы насморк, нет. Медицинской наукой доказано, что многие разновидности насморка-это не инфекционное заболевание, а реакция чувствительного организма на рез кие изменения окружающей среды. Многолетний опыт показал- особенно чувствительны ноги. Если ноги боятся малейшего охлаждения, человек подвержен неинфекционным насморкам. Система укрепления организма, которая сложилась в нашей воспитательной работе, начинается с закаливания ног; при этом, конечно, принимается во внимание общее состояние ребенка. Для закаливания ног нет каких-то специальных упражнений, рассчитанных на определенный срок. Необходимо постоянно соблюдать общий режим, не приучивать детей к тепличной обстановке, не проявлять излишних забот, которые ослабляли бы защитительные силы организма. Если ребенок не ходит в летнюю пору босиком – никакое купание и обтирание мокрым полотенцем не помогут. …Итак, дети окончили начальную школу. Последний день каникул. Вот они собрались на зеленой лужайке после купаний в озере – крепкие, загорелые, красивые. Им по 11 лет, но они выглядят 12-13-летними крепышами. Даже маленький Данько, которого долго все называли Крошкой, по росту сравнялся с многими пятиклассниками. Каждый год врач несколько раз проверял зрение, сердце и легкие детей. В 1 классе было четверо ребят с ослабленным зрением, во 2-двое, в 3-ни одного. Жизнь подтвердила, что ослабленное зрение – это не болезнь глаз, а результат того, что в организме ребенка нет гармонического единства физического и духовного развития. Медицинским обследованием в первые 2 года было установлено у 3 детей симптомы сердечно-сосудистой слабости; у 2 – остаточные явления после плевритов, у 2 – признаки бронхита, у одного ребенка – подозрение на скрытую форму туберкулеза. К моменту окончания начальных классов только у одного ребенка были отмечены симптомы сердечно-сосудистой слабости – гораздо менее ярко выраженные, чем в первые 2 года обучения.
УЧЕНИЕ-ЧАСТИЦА ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
Очень важно, чтобы изумительный мир природы, игры, красоты, музыки, фантазии, творчества, окружавший детей до школы, не закрылся перед ребенком классной дверью. Учение в первые месяцы и годы школьной жизни не должно превратиться в единственный вид деятельности. Ребенок лишь тогда полюбит школу, когда учителя щедро откроют перед ним те же радости, которые были у него раньше. Вместе с тем учение нельзя приспосабливать к радостям, умышленно облегчать это только для того, чтобы ребенку не показалось скучно. Исподволь ребенка надо готовить к самому главному делу всей человеческой жизни – к серьезному, настойчивому, усидчивому труду, который невозможен без напряжения мысли. Важную воспитательную задачу я видел в том, чтобы постепенно прививать детям навыки напряженного, творческого умственного труда. Ребенок должен уметь отвлекаться от всего окружающего в данный момент, чтобы умственные усилия направить на достижение цели, поставленной учителем или самим собою. Я стремился к тому, чтобы дети привыкали к такой сосредоточенности. Лишь при этом условии умственный труд может стать любимым делом. Задача начальной школы – постепенно приучать учеников преодолевать трудности не только в физическом, но и в интеллектуальном труде. Дети должны понять самую сущность интеллектуального труда, которая заключается в напряжении умственных усилий, в проникновении в разнообразные сложности и тонкости, детали и противоречия вещей, фактов, явлений. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы все давалось учащимся легко, чтобы ребенок не знал, что такое трудности. Наряду с процессом овладения знаниями воспитывается культура и самодисциплина умственного труда.
Интеллектуальное воспитание – одна из тех сфер духовной жизни, где воздействие воспитателя органически сливается с самовоспитанием. Воспитание воли начинается с мысленной постановки цели перед самим собой, сосредоточения умственных сил, осмысливания и самоконтроля. Важная воспитательная задача представлялась мне в том, чтобы дети именно в умственном труде почувствовали, что такое трудно. Если ребенку в учении все достается легко, у него постепенно воспитывается лень мысли, которая развращает человека, формирует у него легкомысленное отношение к жизни. Как это ни странно, но лень мысли развивается чаще всего у способных детей, если процесс учения не открывает перед ними посильных трудностей. И развивается лень мысли больше всего в младших классах, когда способный ребенок, легко овладев тем, что для других детей связано с определенным напряжением умственных сил, по существу бездельничает. Не допустить безделья учащихся тоже своеобразная воспитательная задача. Наш 1 класс разместился в отдельном домике. Большая, светлая комната, в которой мы занимались, выходила окнами на восток и на юг; в классе всегда много света. Под окнами – ореховые деревья, за ними яблони, груши, абрикосы, дальше – дубовая роща. Не только наш домик, но и другие школьные помещения утопают в зелени. Листья деревьев обогащают воздух кислородом. На школьной усадьбе всегда стоит тишина. К нашей классной комнате примыкал большой коридор, из которого дверь вела еще в одно помещение: здесь мы мечтали создать комнату сказки. Перед крыльцом нашего домика – бетонированная площадка с устройством для мытья обуви (используется запас дождевой воды). От площадки идут несколько дорожек, обсаженных персиковыми деревьями, липами и каштанами. Одна дорожка – к большому винограднику, расположенному в центре школьного двора, другая – к нашим ближайшим соседям – к домику двух 5 классов, третья-к зеленым лужайкам и рощам, четвертая-к оврагу, заросшему кустарником. Мне уже тогда казалось целесообразным, чтобы 1 и 2 классы занимались в отдельном здании. У них, особенно в 1 классе,- свой особый режим учения, труда и отдыха. Для детей младшего школьного возраста особенно недопустимы крик, сутолока, характерные для большого коллектива. Пусть маленькие школьники как можно дольше пользуются благом, необходимым для полноценного умственного развития тишиной. Многолетние наблюдения привели к убеждению, что обстановка, в которую попадает ребенок в первые дни школьной жизни, ошеломляет его. Дети устают не столько от умственного труда, сколько от постоянного возбуждения, создаваемого криком, беготней, сутолокой на перерывах и перед занятиями. В течение 5 лет я вел наблюдения за первоклассниками после большого перерыва. Полчаса дети находятся в обстановке шума, крика, толкотни, сутолоки большого школьного коллектива. Кончается перерыв, ученики идут в класс, и первые 10 минут урока опытные учителя тратят на то, чтобы успокоить детей. Иная картина наблюдалась там, где первоклассники отдыхали на перерыве своим небольшим коллективом. На то, чтобы успокоить детей, снять возбуждение, шло не больше 2 минут. Безудержный крик, беготня – не лучшие признаки школы. Какой бы полноводной ни была река детской радости, у нее должны быть берега, которые сдерживали бы порывы и желания. В настоящее время 1 и 2 классы у нас занимаются в уютном уединенном домике, окруженном зеленью. Обстановка, созданная для малышей, способствует чередованию труда и отдыха. Первые недели я постепенно вводил детей в новую для них жизнь. Учение по существу еще мало чем отличалось от “Школы радости”, и как раз к этому я и стремился. В сентябре мы были в классе не больше 40 минут в день, в октябре – не больше 2 часов. Это время отводилось на занятия по письму и арифметике. Остальные 2 часа мы проводили на свежем воздухе. Дети с нетерпением ожидали настоящего урока – так называли они классные занятия. Я радовался этому желанию и думал: “Если бы вы знали, дети, как ваши ровесники, истомившиеся в душном классе, ждут не дождутся звонка на перерыв…” Постепенность в подготовке детей к классным занятиям – необходимое условие полноценного трудового, нравственного, физического и умственного воспитания. Конечная цель в том, чтобы научить человека работать в разных условиях. Классные занятия – не какая-то печальная необходимость, с которой хочешь не хочешь, а надо мириться. Это наиболее благоприятная обстановка для умственного труда, но к ней надо готовить ребенка постепенно – вот в чем специфика занятий с младшими школьниками. Если же сразу заставить их трудиться в классе по 4 часа ежедневно, то обстановка, которая в будущем стала бы благоприятной для умственного труда, пагубно отразится на здоровье детей. В классе мы читали букварь, писали кружочки, палочки и буквы, составляли и решали задачи-все это постепенно входило в многогранную духовную жизнь малышей, не утомляло их однообразием. Нам не приходилось много раз читать по букварю одно и то же все ребята хорошо знали буквы, и для выработки техники чтения я прибегал к разнообразным видам активной деятельности. Дети составляли и записывали миниатюрные сочинения о природе, и это несравненно больше способствовало развитию умения читать, чем многократное чтение одного и того же текста по букварю. Я следил за тем, чтобы у каждого ребенка выработалась необходимая техника чтения. Без упражнений, без определенной нормы чтения ничего не добьешься. Мало знать буквы, уметь читать слоги и слова. Чтение – это окошко в мир, важнейший инструмент учения, оно должно быть беглым, быстрым – лишь тогда этот инструмент будет готов к действию. Я стремился к тому, чтобы разнообразные виды активной деятельности-и выразительное чтение, и письмо, и рисование – способствовали превращению чтения в полуавтоматический процесс, чтобы уже во 2 классе многосложные слова воспринимались зрительно как единое целое. И если я прибегал к составлению миниатюрных сочинений о природе, если стремился пробудить у детей живой интерес к такой работе, то, по существу, это были “педагогические ухищрения”, необходимые для достижения одной цели научить ребят хорошо читать. Одним из таких “ухищрений” можно считать разнообразие видов труда на уроках. Опыт показал, что на первых порах в 1 классе не должно быть “чистых” уроков чтения, письма, арифметики. Однообразие быстро утомляет. Как только дети начинали уставать, я стремился перейти к новому виду работы. Могучим средством разнообразия труда было рисование. Вот я вижу, что чтение начинает утомлять ребят. Говорю: “Откройте, дети, свои альбомы, нарисуем сказку, которую мы читаем”. Исчезают первые признаки усталости, в детских глазах – радостные огоньки, однообразная деятельность сменяется творчеством… Аналогичная картина на уроке арифметики: замечаю, что детям трудно понять условие задачи, предложенной для самостоятельной работы. На помощь приходит творческий труд-рисование. Ребята еще раз читают задачу, “рисуют” ее. Становятся понятными зависимости, которые до сих пор казались совершенно непостижимыми… Продолжительное слушание тоже утомляет. Заметив, что у детей тускнеют глаза, я прерывал рассказ, “закругляя” его, и мы начинали рисовать. Уже через 3 недели после начала учебного года мои воспитанники начали составлять книги-картинки о природе. Каждому ребенку старшеклассники сделали в твердой обложке тетрадь из 20 листов плотной бумаги, к обложке прикрепили карандаш. Раз в неделю мы шли к истокам мысли и слова, составляли одну картинку – рассказ об окружающем мире. Первое наше “путешествие” – в плодовый сад, к яблоне, плоды на которой поздно созревают. Малыши составили рассказы, в которых отразился индивидуальный мир восприятии и представлений. “Яблоки склонились к земле”. “Яблоки греются на солнышке”, “Красные яблоки среди зеленых листьев”, “Солнышко ласкает, веточка качает яблочко”, “Весной были цветы, а осенью золотые яблоки”, “Мы пришли в гости к яблоку” записали дети в свои книги-картинки о природе. Сочинения-миниатюры ребята читали в классе, что доставляло им большое удовлетворение. Учение в саду не было самоцелью. Составление миниатюрных сочинений – прекрасное средство подготовки детей к усидчивому, напряженному умственному труду в будущем. Уже в 1 и особенно во 2 классах я стремился к тому, чтобы каждый ученик имел свое индивидуальное задание и доводил его до конца. Это очень важно для воспитания дисциплины умственного труда. В первый год обучения все книжки-картинки были заполнены рисунками-сочинениями. Дети писали: о красных гроздьях калины; об уборке урожая; об уснувшем озере (уснувшим они назвали его, вероятно, потому, что вода здесь всегда во время наших путешествий была, как зеркало, чистая, спокойная); о том, как дети трудятся в школьном саду; о багряном небе на закате; о первых осенних заморозках; о пасмурном дождливом осеннем дне; о праздновании годовщины Великого Октября; о жизни нашего села; о первом снеге; о январской метели; о сказочном Деде Морозе,, сковывающем реки и озера; о февральской капели; о мартовских голубых тенях на снегу; о первом подснежнике; о скворцах, возвратившихся из теплого края слишком рано и застигнутых врасплох мартовскими метелями; о радостных весенних стаях перелетных птиц (“радостные весенние стаи” – слова детей); о пчелах, летающих в солнечный день “бабьего лета” прощаться с цветком ромашки. Книги-картинки о природе стали своеобразной поэтической хрестоматией нашего коллектива, в которой нашли отражение тончайшие оттенки красок родной природы, музыка земли и неба, аромат слова. Они были той радостью для детей, без которой учение не может войти в духовную жизнь. Если время, проведенное ребенком в классе, измерять уроками, то в первые 2 месяца учебного года у нас был 1 урок ежедневно, в 3-4 месяца – 2 урока, в 5-6 месяцев – по 2,5, в 7-8 месяцев – по 3 урока. Продолжительность занятий от перерыва до перерыва в первые 2 месяца равнялась 0,5 часа, потом – 45 минут. Если ребенку надо было выйти до перерыва, он выходил, спросив разрешения. Если нельзя прервать рассказ учителя, ребенок выходил без разрешения: учитель видит, что ученику надо выйти, и молча разрешает. Но отдельным детям трудно было привыкнуть к режиму, который легко выполняет подавляющее большинство. Толя, Катя, Костя и Шура быстро уставали. Их утомляло скорее всего напряжение, которое они испытывали, сидя на уроке и чувствуя, что свобода деятельности теперь значительно больше, чем раньше, ограничена определенным режимом. Потакать любым желаниям, конечно, нельзя; надо приучать всех учащихся к усидчивому, серьезному труду, но нельзя и ломать детские желания и привычки слишком решительно. Несколько недель я разрешал этим детям среди урока выйти из класса, постепенно приучая их к усидчивому труду. Уже через 3-4 месяца после начала учебного года все ребята выполняли режим школьного труда. В солнечные осенние дни мы занимались в одном из “зеленых классов” – среди высоких яблонь, на лужайке. Несколько лет назад мы со старшими учениками соорудили здесь из проволоки и железных прутьев каркас будущего зеленого класса и посадили саженцы вьющихся растений – дикого винограда и хмеля. Через 2-года образовалась зеленая комната-растения закрыли и потолок. Несколько “окошек” обеспечивали нормальное освещение. В жаркие дни здесь было прохладно, осенью тепло и уютно. В зеленом классе всегда царила тишина. “Окошки” можно было закрыть ветками хмеля и винограда, и тогда наступал зеленый полумрак, через просветы в листве струились солнечные лучи, создавая причудливую игру света и тени. Дети называли это “закрыть окошко для сказки”. В зеленом классе стояли маленькие столики, и табуретки, здесь дети писали, читали, решали задачи.
Второй “зеленый класс” – это лужайка, окруженная с трех сторон морозоустойчивым сортом винограда. В сильную жару – а жаркие дни у нас не редкость и весной и осенью – здесь прохладно. Есть у нас еще один “зеленый класс” на траве, среди зеленых деревьев, в глухой роще, примыкающей к оврагу. Сюда мы иногда приходили на последний урок, когда не надо было возвращаться в школьное здание. Примерно 40 % всех уроков в течение года мы проводили не в помещении, а в “зеленом классе”. Из остальных 60 % классных занятий значительная часть у нас проходила в “зеленой лаборатории” и в школьной теплице. “Зеленая лаборатория” – этб отдельное здание, окруженное со всех сторон деревьями и виноградом. Здесь есть комната для занятий, в ней множество растений и цветов. То, что значительную часть уроков проводили среди природы, на свежем воздухе, под голубым небом, имело исключительное значение для ребят. В продолжение учебного времени дети чувствовали себя бодрыми и жизнерадостными, никогда не уходили домой с тяжелой головой. После окончания занятий ребята отдыхали дома. Какие бы меры ни принимали для того, чтобы труд на уроке не приводил к переутомлению, все же ребенок очень устает, и после занятий ему надо отдыхать. Многолетний опыт убедил меня в том, что во второй половине дня ученики вообще не должны заниматься таким же интенсивным умственным трудом, как и в школе. Тем более недопустима перегрузка ребенка младшего возраста. Если после 3-4 часов умственного труда в школе заставить ребенка трудиться еще и дома и столь же интенсивно, то вскоре он совершенно выбьется из сил. Без домашних заданий обойтись нельзя. Ребенка надо учить сосредоточивать умственные усилия, напрягать внимание. Но делать это надо прежде всего на уроке, постепенно прививая навыки самостоятельного умственного труда. Ребенку нелегко научиться работать внимательно и сосредоточенно. Опытные учителя “привязывают” внимание детей к своему рассказу, объяснению, изложению не с помощью каких-то особых приемов воздействия на учащегося, а содержанием урока. Мастерство организации умственного труда в младшем возрасте заключается в том, чтобы ребенок внимательно слушал учителя, запоминал, думал, не замечая на первых порах того, что он напрягает силы, не заставляя себя внимательно слушать учителя, запоминать, думать. Если педагогу удалось достигнуть этого, то ребенок сохранит в памяти все, что пробудило интерес, а тем более вызвало изумление. Почему мои дети так легко запоминали буквы, научились читать и писать? Потому, что перед ними не ставили цели сделать это. Потому, что каждая буква для ребенка была воплощением яркого образа, вызвавшего чувство восхищения. Если бы я каждый День давал малышам-дошкольникам “порцию знаний” – показывал букву и требовал запомнить ее, ничего бы не вышло. Это, конечно, не означает, что надо прятать от ребенка цель. Учить следует так, чтобы дети не думали о цели – это облегчит умственный труд. Все это далеко не так просто, как кажется с первого взгляда. Речь идет об определенном этапе умственного развития ребенка – о том периоде, который проф. В. Л. Рыжов называет младенчеством нервной системы человека*. В этот период-в младшем школьном возрасте, особенно на первом году обучения,- ребенок просто не умеет сосредоточиться. Учитель должен овладевать вниманием детей, пробуждать то, что в психологии называется непроизвольным вниманием. Внимание маленького ребенка – это капризное “существо”. Оно кажется мне пугливой птичкой, которая улетает подальше от гнезда, как только стремишься приблизиться к нему. Когда же удалось, наконец, поймать птичку, то удержать ее можно только в руках или в клетке. Не ожидай от птички песен, если она чувствует себя узником. Так и внимание маленького ребенка: если ты держишь его, как птичку-узника, то оно плохой твой помощник. Есть учителя, считающие своим достижением то, что им удается создавать на уроке “обстановку постоянного умственного напряжения” детей. Чаще всего это достигается внешними факторами, играющими роль узды, удерживающей внимание ребенка: частыми напоминаниями (слушай внимательно), резким переходом от одного вида работы к другому, перспективой проверки знаний сразу же после объяснения (точнее: угрозой поставить двойку, если ты не слушаешь то, что я рассказываю), необходимостью сразу же после уяснения какого-нибудь теоретического положения выполнить практическую работу. С первого взгляда все эти приемы создают видимость активного умственного труда: как в калейдоскопе, сменяются виды работы, дети, сосредоточив внимание, слушают каждое слово учителя, в классе напряженная тишина. Но какой ценой все это достигается и к каким результатам приводит? Постоянное напряжение сил для того, чтобы быть внимательными и не пропустить чего-нибудь,- а ученик в этом возрасте еще не может заставить себя быть внимательным – изматывает, издергивает, изнуряет, истощает нервную систему. Не потерять на уроке ни одной минуты, ни одного мгновенья без активного умственного труда – что может быть глупее в таком тонком деле, как воспитание человека. Подобная целеустремленность в работе учителя прямо означает: выжать из детей все, что они могут дать. После таких “эффективных” уроков ребенок уходит домой уставший. Он легко раздражается и возбуждается. Ему бы отдыхать да отдыхать, а у него еще домашние задания, и от одного взгляда на сумку с книгами и тетрадями детям становится тошно. Не случайно в школах замечается много нарушений дисциплины, выражающихся в том, что учащиеся грубят учителям и друг другу, дерзко отвечают на замечания, в результате возникает мно
* См.: Рыжов В. Л. Молекулярная основа памяти.-Природа, 1965, No 7, с. 2.
го конфликтов – ведь нервные силы детей на уроке напряжены до предела, да и учитель – не электронная машина – попробуй удержи внимание класса в течение всего урока при установке на “высокую эффективность” меняющихся, как в калейдоскопе, видов работы. Не случайно дети часто приходят домой после уроков угрюмые, неразговорчивые, равнодушные ко всему или, наоборот, болезненно раздражительные. Нет, нельзя такой ценой добиваться внимательности, сосредоточенности, умственной активности ребят. Умственные силы и нервная энергия учащихся, особенно младшего возраста,-это не бездонный колодец, из которого можно черпать и черпать. Брать из этого колодца надо с умом и очень осмотрительно, а самое главное – надо постоянно пополнять источник нервной энергии ребенка. Источники же этого пополнения наблюдения за предметами и явлениями окружающего мира, жизнь среди природы, чтение, но такое, к которому побуждает интерес, желание что-то узнать, а не боязнь быть спрошенным, “путешествия” к истокам живой мысли и слова. Есть в жизни школьного коллектива трудноуловимая вещь, которую можно назвать душевным равновесием. В это понятие я вкладываю такое содержание: чувствование детьми полноты жизни, ясность мысли, уверенность в своих силах, вера в возможность преодоления трудностей. Характерной особенностью душевного равновесия является спокойная обстановка целенаправленного труда, ровные, товарищеские взаимоотношения, отсутствие раздражительности. Без душевного равновесия невозможно нормально работать; там, где нарушается это равновесие, жизнь коллектива превращается в ад: ученики оскорбляют и раздражают друг друга, в школе царит нервозность. Каким путем создать и что особенно важно – поддерживать душевное равновесие? Опыт лучших педагогов убеждал меня, что самое главное в этой очень тонкой сфере воспитания постоянная мыслительная деятельность без переутомления, без рывков, спешки и надрыва духовных сил. Для душевного равновесия характерна атмосфера доброжелательности, взаимной помощи, гармонии умственных способностей каждого ученика и его посильного труда. Я с большим вниманием изучал педагогическое искусство подлинных мастеров душевного равновесия – учителей начальных классов В. П. Новицкой, Е. М. Жаленко, А. А. Нестеренко. Стремился разгадать “секреты” самой мудрой, на мой взгляд, и в то же время самой естественной вещи: каждый ребенок у них учится в полную меру своих сил; нет ребенка, который мог бы учиться отлично, а учится посредственно. Тот, кто учится на тройки, не считает себя обиженным судьбой неудачником, и товарищи не относятся к нему с чувством снисходительной жалости. Я всегда с большой тревогой думал о психозе погони за отличными отметками,- этот психоз рождается в семье и захватывает педагогов, ложится тяжелым бременем на юные души школьников, калечит их. У ребенка пет в данное время таких способностей, чтобы учиться на отлично, а родители требуют от него только пятерок, в крайнем случае мирятся с четверками, и несчастный школьник, получая тройки, чувствует себя чуть ли не преступником. У педагогов В. П. Новицкой, Е. М. Жаленко, А. А. Нестеренко этого никогда не было. Отличники не чувствовали себя счастливчиками, а успевающих на тройки не угнетало чувство неполноценности. Я учился у этих настоящих воспитателей подлинному мастерству умного, сосредоточенного интеллектуального труда. У них я подметил очень тонкую, на мой взгляд, черту педагогического искусства! умение пробудить в сердцах и умах детей интеллектуальное чувство радости познания. Никакие, даже самые скромные успехи не доставались ни одному ребенку у этих учителей без радостного духовного подъема, связанного с открытием истины, с исследованием, узнаванием. Обобщая золотые крупицы опыта мастеров педагогического труда, я стремился к тому, чтобы ребенок трудился не для получения отметки, а из желания пережить волнующее интеллектуальное чувство. Меня очень радовало, что в нашем детском коллективе нет болезненной погони за отличными оценками и столь же вредного болезненного реагирования на тройки. …Каждую неделю мы посвящали несколько уроков “путешествиям” к истокам мысли и родного слова – наблюдениям. Это было непосредственное общение с природой, без которого колодец умственных сил и нервной энергии ребенка быстро оскудел бы. В теплую погоду, осенью, весной и летом, мы отправлялись в путешествие задолго до рассвета – сельские дети умеют подниматься рано. Рассказы о природе, о предметах и явлениях окружающего мира уже пробудили у детей пытливость, мне приходилось отвечать на многие вопросы. Привожу некоторые из них: “Почему рано утром солнце красное, а в полдень огненное? Откуда берутся облака? Почему цветок одуванчика утром открывается, а в полдень закрывается? Отчего бывают молния и гром? Почему с запада ветер приносит дождь, а с востока – засуху? Почему подсолнечник поворачивает цветок за солнцем – разве он видит, как человек? Почему железо ржавеет? Почему голуби никогда не садятся на дерево? Почему нельзя пересаживать дерево летом, когда оно с листьями? Куда падают звездочки с неба? Почему снежинки такие красивые, как будто их кто-то вырезал? Как узнают дорогу птицы – ведь им лететь очень далеко? Отчего бывает белый круг возле луны? Почему на закате перед дождем небо красное? Почему пчела “танцует” перед полетом за медом? Для чего жгут в садах солому, когда цветут деревья? Почему в лесу раздается эхо? Что такое радуга? Почему зимой нет грома и молнии? Почему соленая вода замерзает только при сильных морозах? Почему кролик роет нору, а заяц не роет? Почему если кувшин с молоком летом обвязать мокрым полотенцем, то молоко не нагревается в самую сильную жару? Почему перед дождем ласточки летают у самой земли? Почему жаворонок делает гнездо в посеве, а скворец и синичка – на дереве? Почему утки плавают, а куры не плавают? Почему самолет сегодня оставляет в небе тонкую полоску дыма, а вчера не оставлял? По
чему падают звездочки в небе, куда они падают? Почему ветер поднимает столб пыли, как водоворот? Почему “плачет” ива? Почему подснежники цветут только рано весной? Почему озимую пшеницу сеют осенью, а яровую – весной? Почему светятся светлячки? Почему у коровы один теленок, а у свиньи несколько поросят? Почему летом солнышко высоко, а зимой – низко? Почему на замерзших стеклах образуются красивые узоры? Почему осенью листья на деревьях желтеют?” * Я стремился ответить на каждый вопрос так, чтобы не только раскрыть перед детьми сущность явлений природы, но и еще больше разжечь огонек пытливости и любознательности. Ответы на вопросы ребят, беседы об окружающем мире – это первая школа мышления. На отдельные вопросы я не знал, как отвечать. Получалось, что чем проще вопрос кажется с первого взгляда, тем труднее на него ответить. Мы, учителя начальных классов, собирались специально для того, чтобы посоветоваться, какими должны быть ответы на “философские” вопросы детей. В. П. Новицкая, М. Н, Верхови-нина, Е. М. Жаленко читали сотни детских вопросов, записанных в течение двух десятилетий. Бывало, целый вечер уходил на то, чтобы коллективно исследовать сложнейший лабиринт детской мысли. Опыт педагогов начальных классов знатоков детского мышления – привел меня к выводу: за видимой простотой и очевидностью часто кроется большая сложность. Так, на вопрос: “Почему озимую пшеницу сеют осенью, а яровую – весной?” ответить значительно труднее, чем на вопрос о падающих звездочках-метеорах, Важную воспитательную задачу я увидел в том, чтобы, “путешествуя” в мир природы, дети обращали внимание на причинно-следственную связь между вещами и явлениями, учились видеть зависимости. Если “путешествия” в природу приходились на последний урок, то после уроков мы играли. Коллективную игру придумывали сами дети. Мир явлений природы переплетался со сказкой. Вот игра, которая особенно увлекала ребят. Называется она “Поиск таинственного острова”. Все мы разделялись на 2 группы. Одна группа располагалась в каком-нибудь глухом уголке в лесу. Мы окружали место игры цепочкой известных только нам пометок – это был берег острова со скалами, со множеством хищных зверей. Дети, остающиеся на таинственном острове,- путники, потерпевшие кораблекрушение. В нескольких местах они делают хорошо замаскированные пометки, означающие узкую полоску, по которой можно пробраться на остров (о пометках заранее договариваются обе группы). Надо спасать путешественников, потерпевших кораблекрушение, и дети расходятся по лесу, шаг за шагом исследуют несколько километров берега, ищут места, через которые можно выбраться на остров. Здесь нужны не только зоркий глаз и смелость, но и умение разобраться во многих явлениях природы, логично мыслить. Игра воспитывает также честность и правдивость. Дети находят
* Эти вопросы дети задавали во время путешествий в 1952-1953 гг.
таинственные проходы на остров, путникам оказывают помощь, больных отправляют в больницу, появляются в игре летчики, врачи, Заканчивается игра тем, что и потерпевшие кораблекрушение и пришедшие на помощь варят кашу; мы сидим у костра, я рассказываю сказку. В эту минуту многие ребята рисуют сказку – передают в рисунке свои представления о фантастических образах. Во время “путешествий” в природу большое внимание уделяется наблюдениям за жизнью животных и птиц. Перед нами открывался совершенно новый, изумительный мир. В тихие осенние дни мы подсмотрели, как из гнезда на водопой идет целый выводок ежей, как старая ежиха охраняет своих детенышей. В весенние дни мы наблюдали за зайчиками. Детям удалось увидеть, как, оставив маленького, только что родившегося зайчонка, зайчиха к нему больше никогда не возвращается, и он ожидает, пока его покормит какая-нибудь случайно встретившаяся зайчиха. В июле ребята наблюдали за древесными лягушками. Однажды нам удалось найти в глухом месте лисью нору. Ребята увидели, как лиса выводит своих маленьких детенышей на прогулку, учит их бегать, играет с ними. В одном из глухих лесных уголков мы наблюдали за бобрами. Наши путешествия и наблюдения обогащали мысль, развивали воображение и речь. Чем больше вопросов возникало у детей во время походов и экскурсий, тем ярче проявлялись любознательность и пытливость в классе, когда речь шла о природных явлениях, труде, далеких странах. Наблюдая за эмоциональным состоянием детей после “путешествий” в природу, я с каждым разом все больше убеждался в справедливости древней мудрости: мышление начинается с удивления. Я стремился к тому, чтобы изумление перед тайнами природы, переживание радости познания служили как бы толчком, пробуждающим и активизирующим детей. В нашем классе были ученики, которым требовалось много времени для того, чтобы осмыслить содержание даже несложной задачи (Валя, Петрик, Нина). В каждом случае имелись свои причины, но следствие одно и то же: клетки коры полушарий головного мозга у этих детей находились в каком-то угнетенном состоянии. Ребята были равнодушны к тому, что объяснялось классу. Как показали наблюдения, процесс мышления у этих детей страдает недостатком, объяснение которого подтверждало вывод о вялости и инертности клеток коры полушарий головного мозга. Недостаток заключался вот в чем: ребятам трудно было установить и особенно сохранить в памяти связь между несколькими предметами или явлениями. Дается, например, задача о яблоках, корзинках и детях. Пока ребенок думал о яблоках и корзинках, забывал о детях. Напомнили о детях – забыл о яблоках и корзинках. И вот мыслительное углубление в причинно-следственные связи между предметами и явлениями окружающего мира, маленькие открытия, чувство изумления перед истиной – все это пробуждало у Вали, Петрика и Нины бурную радость. Дети переживали большой духовный подъем. В их глазах загорались огоньки радостного возбуждения. Исчезало равнодушие, появлялась заинтересованность в предмете изучения. Если удавалось пробудить в сознании ребенка вопрос, в котором заметна яркая эмоциональная окраска,- в детской головке в это время происходят бурные процессы, как бы вступают в действие дремлющие ранее силы. Я с радостью убеждался, что самые сложные в умственном развитии дети все больше пробуждаются: с интересом слушают рассказ, лучше осмысливают содержание задач. Конечно, предстояла кропотливая воспитательная работа. Я делился своими наблюдениями с опытными учителями начальных классов, и мы назвали эту работу эмоциональным пробуждением разума. Наблюдения за умственным трудом детей все больше убеждали меня в том, что эмоциональные импульсы (чувство радостной взволнованности, изумления, удивления), как бы пробуждают дремлющие клетки коры, активизируют их деятельность. Опыт показывал, что умственное воспитание маленьких детей должно осуществляться путем развития у них потребности к познанию – любознательности, пытливости. “Путешествия” в природу стали традицией в начальных классах. Дети всегда с нетерпением ожидали, когда они пойдут в лес, в поле, к пруду, заранее придумывали игры. Любимыми для ребят стали игры, связанные с преодолением трудностей, игры, участниками которых являются сказочные и реальные герои. Я рассказал малышам (во 2 классе) о Робинзоне, и началась увлекательная игра, длившаяся несколько месяцев. После рассказа о Спартаке дети устроили на высокой горе, рядом с обрывом и глубоким ущельем сказочный лагерь восставших рабов. Ребят настолько увлек рассказ о скифах-скотоводах, охотниках, рыболовах, в седой древности живших в наших краях, что они создавали игры, в которых воспроизводили быт и труд древних тружеников. Учение должно быть прочно связано с многогранной игрой умственных и физических сил, чтобы эта игра пробуждала яркие, волнующие чувства, а окружающий мир представал перед детьми как интересная книга, которую хочется прочитать. Кроме “путешествий” в природу и игр, широкий простор для развития умственных и физических сил открывался в физическом труде. Нельзя представить полноценного, счастливого детства без того, чтобы трудовая деятельность не одухотворялась радостными, волнующими чувствами. Опыт убеждает, что физический труд для маленького ребенка – это не только приобретение определенных умений и навыков, не только нравственное воспитание, но и безграничный, удивительно богатый мир мыслей. Этот мир пробуждает нравственные, интеллектуальные, эстетические чувства, без которых невозможно познание мира, а значит,- и учение. Физический труд, чередующийся с учебой, представляется мне захватывающим путешествием ребенка в мир мечты и творчества. Именно в процессе физического труда формировались важнейшие качества ума моих воспитанников: пытливость, любознательность, гибкость мысли, яркость воображения.
Умственный труд на уроках становится желанным, увлекательным, развивает и обогащает при условии, если в жизни ребенка есть одухотворенный мыслью физический труд. Уже во 2 классе раз в неделю у нас был час любимого труда, и дети занимались тем делом, которое овладело их мыслями и чувствами. В 3 и 4 классах было два еженедельных часа любимого труда. Любимый труд… Это не означает, что учитель должен пассивно ждать, когда у ребенка появится увлечение. В трудовом воспитании, как и вообще во всей воспитательной работе, ничего нельзя предоставлять самотеку. Дети должны быть окружены атмосферой трудового увлечения. Вокруг моих воспитанников трудились подростки, юноши и девушки. Десятками интересных дел были увлечены все школьники. Они выращивали деревья и хлеб, конструировали модели машин и механизмов, создавали почвенные смеси, ухаживали за животными, строили новую теплицу или мастерскую, монтировали водопровод. Дух исследования, пытливости и любознательности – вот что пробуждает у детей интерес к труду. Моим девизом всегда было: труд – не конечная цель, а средство достижения ряда многогранных целей воспитательного процесса – общественных, идейных, нравственных, интеллектуальных, творческих, эстетических, эмоциональных. ” 4 Учение может стать для детей интересным, увлекательным делом, если оно озаряется ярким светом мысли, чувств, творчества, красоты, игры. Моя забота об успехах в учебе начиналась с заботы о том, как питается и спит ребенок, каково его самочувствие, как он играет, сколько часов в течение дня бывает на свежем воздухе, какую книжку читает и какую сказку слушает, что рисует и как выражает в рисунке свои мысли и чувства, какие чувства пробуждают в его душе музыка природы и музыкальные мелодии, созданные народом и композиторами, какой любимый труд есть у ребенка, насколько чутко воспринимает радости и невзгоды людей, что он создал для других и какие чувства пережил в связи с этим. Учение становится частицей духовной жизни детей тогда, когда знания неотделимы от активной деятельности. Трудно добиться того, чтобы ребенка увлекли сами по себе таблица умножения или правила вычисления площади прямоугольника. Знания становятся желанным достоянием маленького человека при условии, когда они – средство достижения творческих, трудовых целей. Я стремился к тому, чтобы уже в младшем возрасте физический труд волновал детей, открывал возможность проявить сметливость и изобретательность. Одна из важнейших задач школы – научить пользоваться знаниями. Опасность превращения знаний в мертвый багаж зарождается как раз в младших классах, когда по своему характеру умственный труд больше всего связан с приобретением все новых и новых умений и навыков. Если эти умения и навыки только усваиваются и не применяются на практике, учение постепенно выходит за сферу духовной жизни ребенка, как бы отделяется от
его интересов и увлечений. Стремясь предотвратить это явление, учитель заботится о том, чтобы каждый ребенок творчески применял свои умения и навыки.
ТРИСТА СТРАНИЦ “КНИГИ ПРИРОДЫ”
Известный немецкий математик Ф. Клейн сравнивал гимназиста с пушкой, которую десять лет начиняют знаниями, а потом выстреливают, после чего в ней ничего не остается. Я вспоминал эту грустную шутку, наблюдая за умственным трудом ребенка, вынужденного заучивать то, что он не осмыслил, что не вызывает в его сознании ярких представлений, образов и ассоциаций. Подмена мысли памятью, яркого восприятия, наблюдения за сущностью явлений заучиванием – большой порок, отупляющий ребенка, отбивающий в конце концов охоту к учению. Кто из нас не изумлялся острой, цепкой памятью дошкольников. Вот 5-летний ребенок возвратился с отцом и матерью с прогулки в лес или в поле. Он весь под впечатлением ярких образов, картин и явлений. Проходит месяц, год, отец с матерью опять собираются на прогулку, сын с нетерпением ожидает тихого солнечного утра, вспоминает, как когда-то, невообразимо давно, он вместе с папой и мамой ходил в лес. Отец и мать поражены яркими, живыми деталями, как бы засверкавшими в детских воспоминаниях: ребенок вспомнил удивительный цветок из двух разноцветных лепестков. Отец с изумлением слушает, как сын повторяет прекрасную легенду о брате и сестре, превратившихся в цветок; эту легенду год назад отец рассказывал матери на опушке леса; малыш в эти минуты как будто бы не слушал, что рассказывал папа, он гонялся за бабочкой – как же сохранила его память эту, казалось бы, мельчайшую черточку окружающего мира? В том то и дело, что дети удивительно остро воспринимают яркие, трепещущие игрой красок, оттенков и звуков образы и глубока хранят их в памяти. Малыш удивляет старших самыми неожиданными вопросами, возникающими в его сознании в процессе восприятия образов окружающего мира. Вот и сейчас, вспомнив об удивительном цветке, ребенок спрашивает отца: “А брат и сестра видят Друг друга или нет? Вы говорили, что растения живые – значит, они слышат и видят? И разговаривают друг с другом? И мы можем услышать этот разговор?” Целый поток мыслей, перед которыми отец останавливается в изумлении: почему же сын не спрашивал об этом год тому назад? Как могли так долго сохраниться в памяти не только яркий образ цветка, но и эмоциональная окраска тех незабываемых мгновений: отец убеждается, что малыш хорошо представляет и лесную опушку с пестрым ковром цветов, и голубое небо, и далекий рокот самолета. Раздумывая об этом, я спрашивал себя: почему же получается так, что через 2-3 года обучения в школе ребенок с живым, ярким воображением, с острой памятью, с чуткой эмоциональной реакцией на явления окружающего мира никак не может запомнить грамматическое правило, почему он с трудом запоминает правописание слова степь, сколько будет шестью девять? Я пришел к не менее грустному выводу, чем немецкий ученый: процесс усвоения знании в школьные годы нередко отрывается от духовной жизни учащихся. Детская память как раз потому остра и цепка, что в нее вливается чистый ручеек ярких образов, картин, восприятии, представлений. Детское мышление как раз и поражает нас тонкими, неожиданными, “философскими” вопросами, потому что оно питается живительным источником этого ручейка. Как важно не допустить, чтобы школьная дверь закрыла от сознания ребенка окружающий мир. Я стремился к тому, чтобы все годы детства окружающий мир, природа постоянно питали сознание учащихся яркими образами, картинами, восприятиями и представлениями, чтобы законы мышления дети осознавали как стройное сооружение, архитектура которого подсказана еще более стройным сооружением – природой. Чтобы не превратить ребенка в хранилище знаний, кладовую истин, правил и формул, надо учить его думать. Сама природа детского сознания и детской памяти требует, чтобы перед малышом ни на минуту не закрывался яркий окружающий мир с его закономерностями. Я убежден, что острота детской памяти, яркость мысли с поступлением в школу не только не ослабятся,, но еще больше усилятся, если средой, в которой ребенок будет учиться мыслить, запоминать и рассуждать, станет окружающий мир. Нельзя преувеличивать роль природы в умственном воспитании. Глубоко ошибаются учителя, считающие, что если детей окружает природа, то уже в самом этом факте кроется могучий стимул умственного развития. В природе нет никакой магической силы, непосредственно влияющей на разум, чувства и волю. Природа становится могучим источником воспитания лишь тогда, когда человек познает ее, проникает мыслью в причинно-следственные связи. Переоценка наглядности-это абсолютизация отдельных особенностей детского мышления, сведение познавательной деятельности к чувственной сфере. Нельзя фетишизировать особенности детского мышления, в частности ту особенность, что дитя мыслит образами, красками, звуками. Эта особенность объективная истина, важность которой с большой убедительностью доказал К, Д. Ушинский.9 Но если ребенок мыслит образами, красками, звуками, то из этого вовсе не следует, что его не надо учить абстрактному мышлению. Подчеркивая важность наглядности, большую роль природы в умственном воспитании, опытный педагог видит а этих факторах средство развития абстрактного мышления и целеустремленного обучения. Я продумал все, что должно стать источником мысли моих воспитанников, определил, что день за днем в течение 4 лет будут наблюдать дети, какие явления окружающего мира станут источником их мысли. Так сложились 300 страниц “Книги природы”. Это- 300 наблюдений, 300 ярких картин, запечатлевшихся в сознании ребят. Два раза в неделю мы шли в природу-учиться думать. Не просто наблюдать, а учиться думать. Это были по существу уроки
мышления. Не увлекательные прогулки, а именно уроки. Но то, что и урок может быть очень увлекательным, очень интересным,- это обстоятельство еще больше обогащает духовный мир ребят. Я ставил цель: запечатлеть в сознании детей яркие картины действительности, добивался того, чтобы процессы мышления протекали на основе живых, образных представлений, чтобы ребята, наблюдая окружающий мир, устанавливали причины и следствия явлений, сравнивали качества и признаки вещей. Наблюдения подтвердили очень важную закономерность умственного развития ребенка: чем больше абстрактных истин, обобщений надо усвоить на уроке, чем напряженнее этот умственный труд, тем чаще ученик должен обращаться к первоисточнику знаний – к природе, тем ярче должны запечатлеваться в его сознании образы и картины окружающего мира. Но яркие образы не отражаются в сознании ребенка, как па фотопленке. Представления, какие бы они яркие ни были, это не самоцель и не конечная цель обучения. Умственное воспитание начинается там, где есть теоретическое мышление, где живое созерцание не конечная цель,, а лишь средство: яркий образ окружающего мира является для учителя источником, в различных формах, красках, звуках которого кроются тысячи вопросов. Раскрывая содержание этих вопросов, учитель как бы перелистывает “Книгу природы”. Вот первая страница “Книги природы”, называется она “Живое и неживое”. В теплый солнечный полдень ранней осени мы идем на берег реки, располагаемся на лужайке. Перед нами – луг, усеянный осенними цветами, в прозрачной глубине реки плавают рыбки, в воздухе порхают бабочки, в голубом небе летают ласточки. Мы идем к высокому обрыву, на котором в течение многих лет обнажился разрез почвы. Дети с интересом рассматривают слои глины и песка разных цветов – желтого, красного, оранжевого, белого. Вот тонкий слой белой глины, под ним золотистый песок, еще ниже – красивые кристаллы кубической формы. Ребята сравнивают верхний слой почвы, чернозем с глубинными слоями. – Что мы видим в верхнем слое почвы? – Корни растений,- отвечают дети.- В глубине корней нет. – Посмотрите, ребята, на зеленый кустик травы, выросший на самом краю обрыва, и на эту полоску золотистого песка. Какое различие между травкой и песком? – Трава летом растет, осенью увядает, весной снова оживает…говорят дети.- У травки есть маленькие зернышки, они высыпаются на землю, к из них вырастают новые стебельки… – А песок?-Мне хочется, чтобы вещи окружающего мира сравнивали все ребята, особенно тугодумы – Петрик, Валя, Нина. Есть в классе еще дети, у которых поток мысли можно сравнить с медленной, но полноводной рекой,- Миша, Сашко. Есть еще одна девочка – Люда, мышление которой для меня пока тайна за семью замками. Вначале я думал, что у ребенка просто замедлен процесс умственного развития и ему трудно понять то, что легко схватывают другие дети. Но в глазах девочки, живых, впечатлительных, чувствовалась мысль, сдерживаемая какими-то внутренними силами; ребенок как будто бы сознательно не спешил сказать то, что хорошо знал…
- Посмотрите, дети, вот золотой песочек, а вот зеленая травка. Или еще лучше – вот зеленый песочек и зеленая травка. Чем же они не похожи, что у них разное? Дети думают, смотрят на зеленый луг и на обнаженный обрыв. В глазах Люды – задумчивость, Петрик нахмурил брови, Валя пересыпает с ладони на ладонь песок. – На песке нет цветочков, а на травке есть,- говорит Люда. – На травке пасутся коровы, а на песке попробуй, попаси! – восклицает Петрик. – Травка от дождика растет,- говорит в раздумье Миша,,- а песок разве растет от дождика? – Песок глубоко в земле, а травка сверху на земле…- произносит Юра. Но ему возражает Сережа: “А разве на берегу нет песка? Травка тянется к солнышку, а песок только нагревается на солнышке…” Потом мы сравниваем маленький камешек,, поднятый кем-то, и зеленый кленовый листочек, осколок красного стеклышка и цветок ромашки, плавающую в пруду рыбку и гусиное перо, чугунные перила моста и вьющийся по дереву стебелек хмеля. Детская мысль бьет ключом, мальчики и девочки подмечают видимые с первого взгляда взаимосвязи между вещами и явлениями окружающего мира, открывают и связи, которые сразу не заметишь. Постепенно в сознании детей формируется первое понятие о живом и неживом. Одни предметы живые, другие неживые – это дети видят на многочисленных фактах, но когда я спрашиваю: “А чем же отличается живое от неживого?” – они не могут ответить. Вывод складывается постепенно, при этом мысль детей опять устремляется к тому, что видят глаза. Наряду с правильно подмеченными признаками ребята допускают ошибки, которые исправляются в процессе живых наблюдений, сделанных здесь же. Когда Костя говорит: “Живое движется, а неживое не движется”,- почти все соглашаются с ним, но потом наступает молчанье, дети смотрят вокруг себя, слышатся возражения: – Палка движется, плывет по реке, но разве она живая? Трактор движется, но он ведь неживой? – Паутинка плывет в воздухе, но разве паутинка живая? – Мох на старой крыше не двигается, а он живой? Или мох неживой? – А песок – он тоже движется. Вот мы были в карьере, видели, как песок бежал ручьями. Нет, оказывается, дело не в движении. Чем же отличается живое от неживого? Дети снова и снова сравнивают предметы окружающего мира. Шура воскликнул радостно: – Живое растет, а неживое не растет.
Дети вдумываются в эти слова, и опять их взоры устремлены на окружающие предметы. Рассуждают вслух: трава – живое, трава растет; дерево – живое, оно растет; куст шиповника – живое, шиповник растет; камень – неживое – не растет; песок – неживое, потому что не растет. Так и есть – все живое растет; все неживое – не растет… Миша, о чем-то думая, смотрит вдаль. Слышит ли он слова товарищей? Когда дети назвали все окружающие их живые и неживые предметы, мальчик говорит: – Живое не может быть без солнца,показывает рукой на лес, луг, поле. Эти слова еще раз убеждают меня, что тугодумы нередко отличаются большой зоркостью, внимательностью, наблюдательностью. Слова Миши озаряют сознание детей. “Как же я раньше об этом не подумал?” – мысленно спрашивают себя мальчики и девочки. Цепкая мысль как бы вновь ощупывает предметы окружающего мира, дети опять думают вслух: “Ни трава, ни цветы, ни дерево, ни пшеница не могут жить без солнца. Человек тоже не может жить без солнца… Или человек жил бы без солнца? Нет, разве можно представить, чтобы люди могли жить где-то в глубоком подземелье? Мы хорошо знаем, что в тени ветвистого дерева чахнет трава. Вот отец говорит: “Если бы солнышко пригрело после дождя, озимые сразу бы зазеленели, а без солнышка плохо будет…” А камень одинаковым остается и на солнышке, и в погребе. Нет, не одинаковым, в погребе он покрывается плесенью… А плесень – это жизнь или не жизнь? Солнце не только приносит пользу, оно может и сжечь посев, если долго нет дождя. Значит, все живое любит не только солнышко, но и воду. Такими ручейками растекается детская мысль, потом эти ручейки сливаются в единый поток, детям становится все яснее, что в живом происходят какие-то непонятные для них явления, и эти явления зависят от солнца, от воды, от всего, что окружает нас в природе… Дети читают начальные строки первой страницы “Книги природы”. Они поняли, что весь мир состоит из двух стихий – живого и неживого. Первое представление о живом и неживом рождает множество вопросов. Возвращаясь домой, дети присматриваются к тому, что казалось привычным, видят то, чего не видели раньше, и чем больше они замечают, тем больше возникает вопросов: почему маленький росток, проклюнувшийся из желудя, становится могучим дубом? Откуда берутся листва, ветви, толстый ствол? Почему осенью опадают листья с деревьев? Растут ли деревья зимой или не растут? На все эти вопросы невозможно ответить сразу, да такой задачи и ставить нельзя. Хорошо то, что у детей возникают эти вопросы. Хорошо, что, думая, ребенок учится обращаться к первоисточнику знаний, мысли – окружающему миру. Хорошо, что для передачи своей мысли он находит точное, правильное слово. Ясность мысли – эта важнейшая черта мышления – приобретается В процессе непосредственного общения с окружающим миром. Ребенок мыслит образами, красками, звуками, но это не означает, что он должен остановиться на конкретном мышлении. Образное мышление необходимый этап для перехода к мышлению понятиями. Я стремился к тому, чтобы дети постепенно оперировали такими понятиями, как явление, причина, следствие, событие, обусловленность, зависимость, различие, сходство, общность, совместимость, несовместимость, возможность, невозможность и др. Многолетний опыт убедил меня, что эти понятия играют большую роль в формировании абстрактного мышления. Овладеть этими понятиями невозможно без исследования живых фактов и явлений, без осмысливания того, что ребенок видит своими глазами, без постепенного перехода от конкретного предмета, факта, явления к абстрактному обобщению. Как раз вопросы, возникающие у детей в процессе изучения природы, и способствуют этому переходу. Я учил своих воспитанников наблюдать конкретные явления природы, искать причинно-следственные связи. Благодаря тесной связи мышления с конкретными образами ребята приобретали навыки постепенного оперирования абстрактными понятиями. Конечно, это был длительный процесс, протекающий годы. Чтение “Книги природы” представляло большой интерес для детей. Но этот интерес – не самоцель. Советская педагогика отрицает гипертрофию непосредственной заинтересованности ребенка в обучении, отрицает и деятельность детей как конечную цель процесса обучения. Еще К. Д. Ушинский писал: “Приучите же ребенка делать не только то, что его занимает, но и то, что не занимает,делать ради удовольствия исполнить свою обязанность. Вы приготовляете ребенка к жизни, а в жизни не все обязанности занимательны” *. Советской педагогической науке глубоко чужда тенденция буржуазных ученых рассматривать содержание, формы и методы обучения с точки зрения удовлетворения личных потребностей учащихся. Представитель современных “новейших” дидактических концепций американский педагог Гордон Мелвин считает, что учитель должен брать для обучения лишь то, что нравится детям: “Именно то, что ученик решает сделать, определяет условия, в которых он согласится учиться” **. Строя школьное обучение на “непосредственной заинтересованности”, буржуазные педагоги по существу отрицают систему научных знаний. В советской педагогике личный интерес ребенка рассматривается как средство достижения образовательных и воспитательных задач школы – приобретения круга научных знаний, формирования диалектико-материалистических убеждений. В чтении “Книги природы” я видел не занятное времяпровождение, не увлекательную игру, а путь, который вводил в мир научных знаний. Дети осмысливали те явления окружающего мира, в которых раскрывалась сущность закономерностей природы. Содержание “Книги природы” учитель определял, исходя не из удовлетворения личных интересов каждого ребенка, а из диалектики научного познания мира. В этом принципиальное отличие цели
* Ушинский К. Д. Родное слово.- Соч. М., 1949, т. 6. с. 252. ** Gordon Melvin A. General Methods of Teaching.
New-Jork; Toronto; London, 1952, p. 135.
деятельности школьника в советской педагогической теории от известного положения прагматистов: деятельность дает знания. Деятельность в советской педагогике- не замена систематического научного образования, а средство достижения образовательных и воспитательных целей. Конечно, деятельность, способствующая овладению знаниями, немыслима без личного интереса ребенка. Интерес в советской педагогике рассматривается как активн
